Шрифт:
Но весь сон рушится, словно занавес, когда наконец-то появляется главврач.
— Как Юля, где она? — очень быстро шагаю к женщине.
Мне категорически не нравится тот взгляд, каким она смотрит. Отстраненный, безрадостный.
— Юлия Олеговна в послеродовой палате, — поджимая губы, цедит так, что я еле слышу.
— Можно ее увидеть?!
— Полонская спит.
— А ребенок, как моя дочь?
Женщина молчит, взгляд отводит. На ее лице бездушная маска, а мне кажется, что пол под ногами зашатался. Грудину щемит от предчувствия. Не так я представлял себе первую встречу после родов с Юлей и доченькой.
— Крепитесь, Демид Леонидович…
Глава 12
— Что ты такое говоришь?! Я не собираюсь крепиться!
— …К сожалению, ребеночек не выжил.
Ее слова — хладнокровные, как молоток — бьют в виски наотмашь. Глубоко в грудине разливается нестерпимый колючий жар, а жажда мести ослепляет глаза. Я злюсь на всех вокруг, на судьбу и бога, хоть и не верил в него никогда. Но больше всего — на самого себя.
Перестаю видеть врача, да и вообще все вокруг.
На автопилоте деревянно шагаю к лестнице.
Мне кричат в спину, что нельзя, а я слышу только эхо этих слов и болезненный стук в висках. Не помню как поднимаюсь на второй этаж.
Здесь длинный коридор и много одинаковых белых дверей. Но какое-то чутье, как невидимая но ощутимая нить, ведет прямиком к пятой по счету.
Я безошибочно нахожу за ней Юлю…
Она действительно в отключке. Бледное лицо, растрепанные темные волосы. Берёг ее, как хрустальный сосуд…
Подхожу к ней и сильно сжимаю боковину ее кровати, но боль в руках ничто в сравнении с тем, что я чувствую.
— Почему так случилось? — хриплым голосом спрашиваю подоспевшую докторицу.
— Кислорода не хватило, такое бывает… редко, но все же…
Чертова ведьма даже проявляет сострадание, легонько поглаживая меня по плечу.
Дергаю им.
— Надеюсь, нужные протоколы и заключения у вас имеются… — тихо, едва сдерживая ярость, спрашиваю и разворачиваюсь к ней всем телом. — И к масштабной проверке вы готовы.
— Я понимаю вашу скорбь, Демид Леонидович, — отвечает спокойно, а мне кажется — бездушно, — но лучше нам выйти.
Еще раз взглянув на Юлю, с трудом отпускаю боковину ее кровати и выхожу.
Я знал, что у близняшек проблемы с деторождением — так устроен их организм, но все-таки решил рискнуть. Так ждал свою крошечную дочь, имя чудесное ей придумал…
Очень тяжело…
В кабинете главного врача усаживаюсь на стул, изучаю приготовленные документы, а мысли только о Юле и нашем ребенке.
— Ирина Яковлевна, а есть шанс на то, чтобы Полонская смогла подарить мне наследника?
Ребенок был моей главной целью. Я считал, что должен обзавестись наследниками, чтобы было кому в будущем передать все: бизнес, недвижимость… И только сейчас понял, что мне не хватало живого тепла, чтобы встречали, ждали любили меня, а не все, что у меня есть. Я хотел почувствовать, что такое семья, и это ощущение мне дала Юля…
— Вряд ли, — отвечает врач. — Отпустите Юлию с богом…
— Почему это? — вскидываюсь от этого предложения и подозрительно щурюсь — хотя это, скорее, потому что щиплет глаза от сухих слез. — Что она вам говорила?
— Эм… бормотала, что свободы хочет. А какой уж — известно только вам двоим…
Я действительно украл Юлю. Лишил права выбора, присвоил себе, заставил быть рядом… Любовь по принуждению. А теперь еще и смерть нашей дочери…
— …Ваши дела обязательно пойдут в гору, Демид Леонидович, скоро боль утихнет…
— Все дела будут у прокурора! — перебиваю зло от внезапного незнакомого до этого отчаяния. — Если я найду врачебную халатность…
Доктор пристально смотрит мне в глаза.
— Все мы переживаем взлеты и падения. О чем-то мечтаем. Наши истинные желания обязательно сбудутся, просто на это требуется больше времени и спокойствия. Прекратите бороться, отпустите ситуацию и ослабьте контроль, и тогда все, чего вы хотите, само придет к вам с легкостью и без лишних жертв.
Отпустить ситуацию…
Я еще никогда не делал этого — не ослаблял контроль. Не ждал, что ко мне придет само с легкостью. Никогда не приходило.
Но сейчас…
Юля
Просыпаюсь, а перед глазами расплывчатое темное пятно. Моргаю, смахивая ресницами мутную пелену, и вижу Грозного…
— Демид…
— Тише, Юль… — дотрагивается до моего колена через одеяло, а в глазах столько тоски…
Смотрю на Демида, и в сердце закрадывается тревога. Что случилось?