– И где же ты был, когда меня те бандитские морды ломали через колено, чтобы выудить информацию насчёт тебя? Но не дрейфь, я им тебя не выдал, хоть мне и было крайне не просто это сделать. Они же настырные сволочи, и они не только меня со всех своих рук и ног били, но и пытались меня соблазнить заманчивыми предложениями в виде сногсшибательных красоток. Но я им сказал, как отрезал: Я никогда своего друга не променяю даже на самую сногсшибательную красотку, которой мне, может быть, никогда в своей жизни не заполучить. И пусть я потом буду кусать свои локти (это я их ввёл в заблуждение, я ведь до локтей не дотянусь), вспоминая предложенную вами Изабеллу, – до сих пор бросает в пот и дрожь при воспоминании её, – но дружба для меня священна. Как и для Ивана, который также бы поступил со мной, встреться ему на его пути красотка и предложи она ему в счёт себя бросить меня на растерзание негодяям. Я всё верно про тебя думаю, Иван?

И чтобы ему на это смог ответить Иван? Вот то тоже, что ничего. Так что пока он не задался этим вопросом, Иван срочно должен его отвлечь. И хотя у него ещё с вечера было заготовлено столько срочных, первостепенной важности вопросов, он задаётся совсем не той первоочередной важности вопросом. – Я так и не понял, ты что такое знаешь о заведующем отделением, что он так закипел? – спросил Иван, ставший свидетелем разговора Антипа с заведующим отделения (Иван был среди участников обхода).

– Тебе это так интересно? – переспросил его Антип, видимо и сам не ожидая от Ивана такой очередности в вопросах. Ну а Ивану деваться некуда и он подтверждает.

– Да, в общем, ничего особенного. Батюшка Леонид…– Кто, кто? – Иван в удивлении перебивает Антипа. – То, что слышал. – Таким образом, уточняет Антип, и продолжает. – Так вот, батю…пусть будет Леонид, когда пришло своё время для его искуса, то он по своим внутренним причинам не устоял и, соблазнившись мирской жизнью с мирянкой Елизаветой, («Откуда такие слова, – удивился Иван») до совершенства искусно вылепленной природой, ну а то, что она болтлива, то это даже не недостаток, а природная сущность хозяек своего языка, стал отступником, как он себя посчитал. Впрочем, Леонида, человека талантливого и душевно неспокойного, одна мирская жизнь не могла устроить, и он, переквалифицировавшись из ловца душ во врача, решил, значит, посвятить себя борьбе со следствиями душевных пороков человека, его болезнями тела. Что у него не плохо со временем стало получаться, и он достиг на этом поприще достойных уважения успехов. И так он продолжал, пока со временем не упёрся в свой теологический потолок, где он вдруг осознал, что хочет опять лечить души. А вот как это сделать, имея за собой такой багаж прошлого как у него, он не представляет себе. Ведь он отступник перед самим собой, а этого он объяснить никому не сможет, кроме конечно того, кто это поймёт и всегда примет его. И этого, пожалуй, было бы достаточно, но только не для него, ведь есть ещё, как минимум Елизавета, которой и не объяснить все эти метания своей души. И всё это вместе взятое обозначает то, что он ещё не готов быть тем, кем он хочет. Ведь если сам в себе не можешь разобраться, то разве он достоин того, чтобы выступить в качестве врачевателя душ. Вот и мучается и теряется в сомнениях человек, что и сказывается на его работе. – Антип замолчал, ожидая от Ивана вопросов, которые тут же последовали.

– И откуда такие познания? – спросил удивлённый Иван.

– Скажу, что от Елизаветы, поверишь? – спросил Антип, с прищуром посмотрев на Ивана.

– Я даже не знаю. – Иван мысленно и буквально почесал затылок.

– А я вот знаю. – Добродушно сказал Антип. – Не нужно искать во всём тайный смысл и заговоры, – они только и существуют, чтобы разнообразить и сделать более интересной нашу серую жизнь, правда не без своих настоящих исключений, – когда в большинстве случаев это всего лишь естественный ход вещей, о котором у нас всего лишь знаний не хватает. Да та же ваша вовлечённость в это дело, с этим потерявшим память пациентом. Что, по сути, вами двигало? Не побоюсь предположить, что первородный грех, любопытство. А чтобы оно смогло вас подвигнуть на лишние движения и перебороть новый бич человечества, вызванный прогрессом, малоподвижный образ жизни, или другими словами, лень, то ему-то только и нужно было сделать, как придать большей загадочности и таинственности всему произошедшему, которые как раз и служат катализатором для возникновения интереса. Тогда как на самом деле, всё до естественных причин просто, естественный отбор среди своего вида, выразившийся в борьбу за выживаемость и за место под солнцем.

– Откуда такая приземлённость мышления? – спросил Иван, не перестающий удивляться всем этим переменам и эмоциональным переходам Антипа.

– Всё естественно. Накопилось, вот и выпускаю. – Усмехнулся Антип.

– Так что они сказали? – с дальним посылом спросил Иван.

– Вначале всё больше спрашивали. – Вновь прищурившись во взгляде на Ивана, сказал Антип, немного подумал и продолжил. – Сказал, что они опоздали. Они же со своей стороны имели на этот счёт обратное мнение. В общем, не поверили ни единому моему слову. Правда, они не стали от меня требовать, чтобы я их в этом переубедил, а сделали мне заманчивое предложение. – Антип сделал паузу, необходимую для того чтобы более доступно для понимания Иваном сформулировать это поступившее предложение.

– И какое? – не удержался и спросил Иван.

– По итогу которого, они бы получили своё, а мы с тобой своё. – Туманно сказал Антип.

– А понятнее нельзя? – спросил Иван.

– Можно. – Сказал Антип. – Они хотят, чтобы мы разыскали одного типа. – Добавил Антип и, вынув из кармана фотокарточку, протянул её Ивану. Иван берёт фотокарточку, изучающе смотрит на неё, затем поднимает глаза на Антипа и спрашивает его. – Как-то это всё странно, а что им мешает самим отыскать этого типа? Мне, кажется, что им это было куда как легче сделать, и тогда зачем мы им нужны?

– Выходит, что для того чтобы ты принял это предложение, тебе нужны для этого веские причины, некая побудительность к действиям. Так что ли? – спросил Антип.

– А разве это не естественно, как ты на этом настаивал? – вопросом на вопрос ответил Иван.

– Так ты оказывается, естествознатель. – Засмешился Антип.

– А ты нет? – отреагировал в ответ Иван.

– Пожалуй, да. – В задумчивости сказал Антип. – А знаешь, что? – спросил Антип.

– Что? – последовал ответ Ивана.

– Если всему есть причины, то и у этих типов есть своя причина так поступать. – В раздумье проговорил Антип. – И как думаешь, какая? – спросил Антип Ивана. А Иван и не догадывается даже, что он и демонстрирует, пожав плечами. И тогда Антип сам отвечает. – А я ведь их об этом спросил. Зачем, говорю, мы вам нужны? И знаешь, что они мне сказали? – И, пожалуй, Антип мог бы не задавать Ивану этот вопрос, он на него ответа точно не знает. Правда, он был риторическим и Антип его задал для удобства перехода к тому, что ему ответили на его вопрос.