Я помню, мама всегда говорила, что это значит.

Время перемен, перерезать веревки, прогнать лишнее.

Почему они у меня в глазах?

— Это не наркотики, лунный свет, — говорит Абсолон, зная, о чем я хотела подумать в этот момент. — Но я тоже не могу этого объяснить. Если только слухи не верны. И если они верны, то следующие стадии могут быть интересными. Поэтому, я не освобождаю тебя, не отпускаю, и не передаю тому, кто больше заплатит… пока что.

Затем, держась одной рукой за зеркало, он наклоняется и проводит пальцем по моей верхней губе. Меня так и подмывает укусить его, но по горячему, почти игривому выражению его глаз я понимаю, что он это знает. Вероятно, он хочет, чтобы это произошло.

Он кладет палец на мою верхнюю губу и приподнимает, показывая клыки, чтобы они были видны в зеркале.

Я задыхаюсь.

Мои зубы не только в целом кажутся ярче и белее, чем когда-либо, но и клыки стали острыми. Очень острыми. Они не кажутся такими острыми во рту, но когда я смотрю на них в зеркало… я выгляжу как гребаный вампир.

Что-то глубоко внутри меня, погребенное в этом колодце, бурлит.

Это мрачное, болезненное чувство.

Просто услышав это слово в своей голове, я чувствую себя плохо.

Вампир.

Я поднимаю взгляд на Абсолона, и он медленно кивает головой за зеркалом.

— Возможно, тебе следует прислушаться к слову, которое ты не хочешь слышать.

Мгновение я смотрю на него, и вся нелепость происходящего проникает в меня, затем я смотрю в зеркало, проводя кончиком языка по зубу.

Вампир.

И теперь, когда снова смотрю на Абсолона, я знаю, кто он такой.

Он вампир.

Бред.

Полный бред.

Вампиров не существует. Просто еще одна вещь, которую люди придумывают, чтобы объяснить необъяснимое.

Но… он вампир.

Я раздвоена надвое, борюсь сама с собой, потому что, с одной стороны, я хочу в это верить, я хочу предаться этой фантазии, потому что это многое объяснит. Чтение мыслей, силу, скорость, и это также объяснит другие вещи, для которых у меня нет доказательств: его бледную кожу, его темный дом, его гипнотизирующий взгляд, его склонность к крови, тот факт, что у него когда-то были татуировки, а теперь их нет.

С другой стороны, нет.

Нет.

Ничего подобного.

О, я верю в сверхъестественное. Правда. Я верю в привидения. Верю в духов и демонов, а иногда и в ведьм, по крайней мере, в очень приземленном смысле. Но вампиры? Нет. Они не являются чем-то единым. Если Абсолон верит, что он вампир, тогда это совсем другая история. Многие люди так сильно хотят быть вампирами, что верят, будто они одно целое, хотя на самом деле у них просто не все в порядке с головой.

— Пока ты споришь сама с собой, — говорит он мне, убирая зеркало. — Давай проведем небольшой эксперимент, чтобы посмотреть, сможем ли мы ускорить процесс. Чем скорее ты поверишь в это, тем больше у тебя шансов все пережить, — он замолкает. — Кроме того, мне любопытно. Прошли сотни лет с тех пор, как что-то привлекало мое внимание так, как это сделала ты.

Я пристально смотрю на него. Сотни лет?

А потом он улыбается, показывая мне клыки, такие же, как у меня, и протягивает руку. Я смотрю на мягкую внутреннюю сторону его предплечья, на мгновение восхищаясь силой и чистотой его кожи, прежде чем замечаю темную вену, бегущую посередине, полную крови. Клянусь, я даже слышу, как шумит кровь, чувствую дрожь.

Он тянется назад и достает пару ключей от машины, но это старые ключи, такие, которые подходят к винтажному автомобилю «Форд», а на брелке — черный швейцарский армейский нож. Он ловко открывает его, демонстрируя лезвие, на котором отражается свет свечей.

Одним быстрым движением он рассекает лезвием вену, и я в таком ужасе, что крик застревает у меня в горле, потому что кровь разливается повсюду на черных простынях. Он только что задел крупную артерию, он пытается покончить с собой?

— Зачем ты это сделал? — шепчу я в панике. — Зачем ты это сделал?

И почему меня волнует, умрет ли он?

Я должна желать ему смерти.

Что, черт возьми, это значит?

— Пытаюсь тебе кое-что показать, — говорит он легким голосом, ни о чем не заботясь в этом гребаном мире. — Первая часть.

Он подносит руку к моему рту, и я отдергиваю голову, пытаясь отодвинуться, но кровь льется из его вены мне на лицо, пока я не пропитываюсь ею насквозь, захлебываясь. Я пытаюсь дышать, но кровь у меня в носу, во рту, попадает на язык.

Эффект мгновенный, как будто я попробовала шипящую кока-колу прямо из банки.

Проникает прямо в мозг.

Отсоединяет несколько проводов, прикручивает их в других местах.

Полная перестройка разума.

Все те обостренные чувства, которые я испытывала ранее, усиливаются во мне в десятикратном размере. Я могу больше слышать, больше чувствовать, больше нюхать, больше смаковать, больше видеть. Я ошеломлена этим, точно так же, как и тону в его крови, могу захлебнуться и умереть, и на мне все равно, что произойдет. Каждая частичка моего тела, доставляющая удовольствие, оживает, как будто я была мертва всю свою жизнь, мертва до этого самого момента, и наконец очнулась.