Видите ли, я не знаю, как буду вести себя с Элль. Захочу ли я укусить ее? Поймет ли она, кто я такая, будет ли бояться меня? Мне кажется, что если я окажусь в модном заведении, полном белых скатертей, пузырьков шампанского и четких акцентов, я смогу контролировать себя.

Время течет медленно. Может быть, теперь так будет всегда, когда кажется, что у тебя под рукой целая вечность. Как это часто бывало со мной в последнее время, я задаюсь вопросом о своей собственной смертности, что это значит? И узнаю ли я когда-нибудь по-настоящему? Смогу ли я жить вечно? Умирают ли вампиры от естественных причин в какой-то момент времени? Стареют? Потому что я только наполовину вампир, что это значит? Я буду медленно стареть или навсегда останусь двадцатиоднолетней?

Потом думаю о магазине одежды под названием «21». Черт. Надеюсь, им управляют не вампиры.

В конце концов я принимаю душ и прихожу в себя, затем перехожу улицу, вдыхая свежий воздух. Солнечно. Небо невозможно голубое, каким иногда бывает в научной фантастике, и я надеваю свои огромные солнцезащитные очки, морщась от света. После того, как я провела большую часть последних двух недель в закрытом помещении, в том числе и во время учебы, у меня такое чувство, будто мне вонзили нож в мозг, и я ругаю себя за то, что не предложила сходить куда-нибудь в темный бар.

Я снимаю солнцезащитные очки в лифте, затем выхожу из дверей и направляюсь в ресторан.

Элль уже устроилась у окна, и в помещение струится солнечный свет.

Замечательно.

— Эй! — она машет мне рукой, вскакивает на ноги и бежит ко мне через весь ресторан. Несколько голов поворачиваются и провожают взглядом девушку с пирсингом и татуировками, но это всего лишь заносчивые посетители, которые поздно обедают, а народу в этом заведении немного.

Элль заключает меня в объятия, и я немедленно напрягаюсь, пытаясь задержать дыхание, чтобы не сделать что-нибудь странное, например, понюхать ее или что-то в этом роде. Элль конечно у меня странная подруга, но это будет слишком.

— Выглядишь потрясающе, — воркует она мне, обнимая за плечи и оглядывая с головы до ног. Я подумала наперед и надела тунику с длинными рукавами и леггинсы, которые скрывают отсутствие татуировок. Но все равно она хмурится. — Ты стала выше ростом?

Дерьмо. Кажется, что да. Все мои штаны кажутся короче, может быть, на два дюйма.

Я заставляю себя рассмеяться.

— Нет. Может быть, ты стала ниже ростом.

Она на мгновение задумывается.

— Хм.

Именно тогда я осознаю, что дышу и чувствую ее запах. Не специально, но я замечаю запах присыпки от ее дезодоранта, шампуня «Sol de Janeiro», ее естественный аромат, который чем-то напоминает сирень и мускус, следы шампанского в дыхании. Она начала пить без меня.

Но, к счастью, все эти запахи не вызывают у меня желания укусить ее за шею и высосать из нее кровь.

— Ты в порядке? — спрашивает Элль. — Ты кажешься такой…

— Мне нужно выпить, — резко говорю я, надевая солнечные очки.

— Ну, я уже начала без тебя, — говорит она, возвращаясь к столу. Она бросает на меня странный взгляд через плечо. — Очки внутри?

— На улице ярко, — говорю я ей, сидя у окна, благодарная за то, что именно она сидит на стороне света.

— У тебя похмелье?

Я киваю.

— Да. Точно.

— Твой день рождения был два дня назад, — говорит она.

— Это был грандиозный день рождения, — я рада, что она не видит мои глаза под этими очками, потому что у меня такое чувство, будто она раскусила бы всю мою ложь.

— Итак, тогда рассказывай, — говорит она, наливая бокал шампанского и протягивая его мне. — Подожди, сначала нет, выпьем за то, что тебе исполнился двадцать один, детка. Добро пожаловать в клуб.

Я поднимаю свой бокал и чокаюсь им с ее бокалом, стараясь, чтобы мои движения были нежными. Сегодня утром я чуть не сломала зубную щетку пополам, поэтому нужно помнить, что у меня больше сил, чем раньше.

— Спасибо, — говорю я ей, и у меня начинает щипать в носу от ощущения, как слезы подкатывают к горлу, внезапно захлестывают эмоции. Все эти ночи в доме я думала, что никогда больше не окажусь в такой ситуации, думала, что никогда не увижу свою единственную подругу, не буду свободна в этом мире, притворяясь нормальной.

Но знаю, что на самом деле я не свободна.

Что это пауза в моей жизни, точно такая же, как пауза между вожделением и жаждой крови. Скоро мне придется принимать решения о том, сколько из моей прежней жизни я могу вернуть, не подвергая опасности себя и своих родителей.

Предполагаю, не так уж много.

— Ленор, — говорит Элль, сделав глоток. — Прекрати это дерьмо. Что происходит?

Я качаю головой, жалея, что не могу рассказать ей все. Она бы мне никогда не поверила.

— Я поссорилась с родителями, — говорю я ей, и это не ложь.

— Ох, — говорит она, скорчив гримасу. — Мне жаль. В день рождения? Отстой. И ты застряла с ними в пустыне.

Как раз в этот момент к нашему столику подходит официант, худой, как тростинка, старик с густыми усами. Он смотрит на нас двоих со спокойным презрением. Вероятно, он не привык к таким девушкам, как мы, как к своей обычной клиентуре.