— И что мы с ним делать будем?

— А что с ним в посёлке сделаешь, он же у нас представитель Советской власти? Придётся ждать дальше, до тех пор, пока он с настоящими заказчиками у нас не объявится.

— А я ведь поначалу хотел у него на учёт встать, помощи если надо попросить, да свою предложить — пробормотал я.

— Ничего лейтенант, я чую что у нас тут только самое интересное начинается — проговорил дед Щукарь.

Затем он, вытащив из пачки газет неприметный конверт с письмом без марки и без обратного адреса и потряс им перед моим носом.

Глава 17

Второй рассказ деда Щукаря (Родной край)

Железнодорожная ветка.

Где-то между Тринадцатым километром и деревней Артельная.

— Павел Лукич, а от кого письмецо? — не выдержав поинтересовался я.

— Бабка Матрёна прислала. А раз было что написать, значит может старая подсказать нам чего-то полезного. Да насчёт моего внучка Севки ситуацию прояснить.

— Так давай читай, чего тянуть — предложил я.

— Давай лейтенант сам читай. У тебя глаза молодые, да и тряска дорожная не помешает.

Не став кочевряжиться и говорить присказки насчёт чтения чужих писем, я разорвал конверт и развернул сложенный, тетрадный лист в клеточку. Затем перевернул его и уставился на несколько строчек короткого сообщения, написанные будто ребенком, неровными печатными буквами.

— Читай вслух — тут же нетерпеливо потребовал дед Щукарь.

— «Лукич извини, сама помочь в таком деле точно не смогу, уж слишком стара я стала, но кое-что подскажу. Бери своего непрошенного гостя в охапку и как можно быстрее дуй с ним в холодное место. Там сила нужная тебе поселилась. Если всё срастётся, то она сама сможет проход к твоему внучку приоткрыть. Только когда кусок хрусталя заработает, ни минуты не мешкайте и путь пробивайте, иначе второго шанса к внучку попасть, может и не случиться».

Тут ещё снизу подпись — «Матрёна».

Прочитав вслух, я увидел, как Щукарь резко посмурнел и начал нервно подгонять старого жеребца.

— Ну Павел Лукич, чего скажешь? — спросил я, решив прервать его затянувшееся молчание.

— Скажу, что моя старая подруга совсем сбрендила. В холодное место нас посылает. Да оттуда, уж почитай двадцать пять лет никто не возвращался. Да ежели тех потусторонних тварей что туда прорвались и теперича во льдах спят, случайно разбудить, то сюда смело надо будет танковую дивизию вызывать, иначе даже не знаю кто ещё сможет справиться с теми полчищами.

Распылившись на ровном месте, Щукарь явственно дал понять, что не просто не хочет идти в указанное бабкой Матрёной, некое холодное место, но и реально страшится его. Подобного я в нем раньше не замечал.

— А где оно находится, это место? — решил узнать я, чтобы хоть немного понять сложившуюся ситуацию.

— Обогатительный цех — явно нехотя ответил дед и я заметил, как его передёрнуло от нервного тика.

Вспомнив кирпичные стены большого цеха, которые я видел только издалека, я снова ощутил отголосок лютой стужи, действующий скорее на подсознание и истинное нутро, а не на человеческое тело.

— Лукич, а там реально так опасно?

— Опасность лейтенант, это не то слово. Опасно там люто и не меньше чем в старых, взорванных шахтах, откуда мелкие твари потихоньку просачиваются в наш мир. Однако та сила что в обогатительном цеху правит совсем иная и мне изначально совсем неподвластная.

— Значит ты Павел Лукич со мной в обогатительный цех не пойдёшь? — обыденно поинтересовался я и Щукарь резко натянув поводья, остановил послушного коня.

Затем он соскочил с телеги и топчась на месте, принялся нервно сворачивать цигарку. Закончив с этим, дед прикурил от собственного пальца и зло уставился на меня.

— Ничего ты лейтенант не понял. Да я если имеется хоть один шанс Севку с того света вытянуть, за ним, хоть гиену огненную не задумавшись прыгну. Но только я ведь всегда чуял, что если и догонит меня костлявая, то только в этом распроклятом холодном месте. Да и сама бабка Матрёна всегда настаивала, чтобы я туда ни в коем случае, никогда и носа не совал — признался Щукарь.

— Павел Лукич, так мы же бездумно и не полезем. Хорошенько приготовимся и только после этого, свои носы туда тихонечко сунем — предложил я.

— Да нет, так не пойдёт лейтенант, если Матрёна отписала, что тянуть с этим делом никак нельзя, значит придётся завтра с утра и залезать, причём сразу с головой — уверенно изрёк Щукарь и выпустив струю дыма, снова полез в телегу.

— Павел Лукич, ну а раз всё равно собираемся идти, может прекратишь туман напускать и наконец расскажешь, что такого странного в лагере для военнопленных случилось? И из-за чего после этого по округе аномалии начали как грибы вырастать?

Воспользовавшись моментом, я не просто попросил рассказать, а буквально потребовал ответа на давно мучившие меня вопросы. Выслушав меня Щукарь, нервно попыхтел самокруткой, а потом заговорил: