Шрифт:
Хорошо хоть смог встретить приятеля богатыми консервными дарами и тем самым смягчить его страшные воспоминания о жертвах вредного излучения и прожорливого живучего монстра! Угораздило же Людей проводить опасные эксперименты именно на том корабле, который он выбрал для морского круиза! Брысь сказал, что эсминец серого цвета, как раз его любимого!* На таком фоне яркая бандана смотрелась бы особенно выигрышно. Несостоявшийся мореплаватель горестно вздохнул…
*Ответ на вопрос, почему Пафнутий любит серый цвет скрывается в книге «Брысь, или Приключения одного м. н. с.».
Туземные грызуны сочувственно переглянулись передними и задними головами и выразительно уставились на крупного серо-белого пришельца с роскошными полосками на толстом хвосте…
«Выслушав» марсиан, искатель приключений покосился на Пафнутия. Загрустивший «м.н.с.» уныло ковырял миниатюрным коготком банку с нарисованными на этикетке сардинами (видимо, раздумывал, не утешить ли себя новой порцией еды).
Брысь мягко окликнул:
— Послушай, твои приятели уверяют, что чудовище появляется всегда в один и тот же день дважды в год.
— И что с того? — печально отозвался Пафнутий, всё-таки собравшись открыть рыбные консервы.
— А то, что в этот день лестница ведёт к морю! Правда, у меня есть подозрение…
Но потомок отважных корабельных грызунов не дал Брысю договорить, огласив кладовую восторженным писком: «Ером!» Получилось «по-марсиански», но это не смутило воодушевившегося Пафнутия.
Он шустро подкатил консервную банку к выходу и остановился, в нетерпении потирая ладошки:
— Давай быстрей, пока день не закончился!
— Ох, пожалеем! — Брысь скользнул взглядом по ящикам с тушёнкой, выбирая ёмкость побольше…
Глава двадцать третья, в которой Савельич выдвигает версию
Савельич наконец опомнился, что не высказал ещё ни одного предположения по поводу происходящего и друзья могут истолковать его молчание как полное незнание предмета, чего он никак не мог допустить. И хотя в душе книгочея теснились самые невероятные догадки, для озвучивания он выбрал одну, на его взгляд — самую безопасную и верную.
— Пирамида похожа на египетскую! — важно заявил Савельич. — Если подойдём ближе, наверняка увидим Сфинкса! И бедуинов на верблюдах! А пустыня называется Сахара!
Рыжий ошеломлённо уставился на философа.
— Ты хочешь сказать, что мы в Африке?!
Мартин уважительно повилял белой кисточкой, искренне восхищаясь глубокими познаниями друга, а потом изрёк мысль, в своё время посетившую и Пафнутия:
— Может, эликсир испортился?.. Хотя я бы почувствовал…
Рыжего мучили другие сомнения:
— По телевизору показывали песчаные барханы, а тут их нет!
Однако начитанный Савельич не позволил сбить себя с толку и парировал:
— Сахара, между прочим, занимает гигантскую площадь, почти третью часть всего африканского континента! И состоит не только из песка. Здесь есть самые разные ландшафты! Мы, например, оказались на каменистом плато! Возможно, даже в высохшем русле древней реки… Видите отпечатки ракушек на камнях?
Мартин и Рыжий приникли к земле, вглядываясь в кружевные рисунки, на которые указывал философ.
— А невысохшие реки тут есть? — озабоченно спросил пёс (при упоминании пустыни ему тут же захотелось пить).
— Вдоль восточной окраины Сахары течёт Нил, а по юго-западной — Нигер, ещё на юге имеются реки, озёр несколько, — перечислял Савельич, выуживая из головы необходимую информацию. (Наличие собственной библиотеки и телевизора существенно пополнили коллекцию знаний пожилого мыслителя, но при этом затруднили извлечение нужных сведений.)
— Оазисы! — вставил Рыжий, воскрешая в памяти любимую телепередачу о географических путешествиях, особую прелесть которым добавляло полное отсутствие риска и возможность проделывать их, не слезая с мягкой подушки на уютном диване.
— Мы же вместе смотрели, зимой ещё! — призвал он в свидетели Мартина. Пёс виновато потупил взгляд. (Вероятно, его мысли в момент просмотра передачи были заняты досадным происшествием, когда в качестве новогоднего подарка он получил не вожделенную латексную утку, умеющую пронзительно пищать, а мяч для летних развлечений на пустыре за домом. Домочадцы пытались уверить, что старая красная утка, у которой он, по глупости, выгрыз свистелку, гораздо лучше любой новой.)
— А как же дверь? — робко напомнил он оставшуюся без ответа загадку, а Рыжий склонился над одной из нор и навострил уши: