Шрифт:
По прибытии в Петроград мой спаситель попросил отправиться сразу на Гороховую (которая после революции превратилась в Комиссаровскую, но к новому названию еще никто не привык). Мальчик рассчитывал, вероятно, что юный помощник машиниста совершит чудо и Коля окажется среди родных стен. Ваня согласился, хотя к нему от железнодорожного депо было ближе. Видимо, ему-то как раз не хотелось возвращаться в опустевший дом…
– Окно придется разбить. На первом этаже тоже ваша квартира?
– Нет, наша на втором. Тут Афанасия Степановича, управляющего. А на третьем Синяковы жили. Но они все давно уехали, еще до того, как мама …, как меня Фаина Карловна забрала.
– А кто же досками заколотил?
Коля пожал плечами:
– Раньше тут дворник за порядком следил.
Он окинул взглядом заметенную снегом улицу и добавил со взрослой солидностью:
– Хотя какие нынче дворники…
Юный кочегар не позволил унынию охватить нас и весело предложил:
– Ну что? Бьем?
– Бьем! – азартно кивнул Коля, и шапка-ушанка тут же съехала ему чуть не на подбородок.
Для своей цели паренек выбрал крайнее окно, то, что находилось рядом с водосточной трубой. Он оторвал доски и с силой ударил одной по стеклу – оно со звоном лопнуло и осыпалось в сугроб. (Звук показался мне ужасно громким, и я даже спрятал голову, ожидая, что сейчас из соседних домов повыскакивают разбуженные Люди и начнут нас ругать за шум в неурочное время. Однако никто не появился…) Тем же способом Ваня доколотил оставшиеся острые куски, очистив створку целиком.
– Здорово! – восхищенно протянул Коля.
– Супер! – пискнул я (голосок-то у меня тонкий).
Меня, кстати, первым и отправили в чужую квартиру. Так что за дальнейшим я наблюдал сверху, сидя на широком подоконнике.
Ваня сложил ладони лодочкой.
– Давай, обопрись и залезай!
Коля выпростал ногу из большого валенка, наступил на Ванино «сооружение», и старший брат ловко его подкинул, так что мой спаситель зацепился за деревянную раму и легко протиснулся внутрь. Во время этой манипуляции другой валенок слетел сам.
Ваня подал нам Колину обувку и обе доски и вскарабкался, хватаясь за водосточную трубу и лепные выпуклости на стене дома.
Первым делом мальчики заделали оконный проем, закрепив плотные шторы добытыми из досок гвоздями (чтобы снега не нанесло), а потом наощупь двинулись к выходу из квартиры.
В темноте таинственно и даже как-то зловеще поблескивали зеркала. Натыкаясь на мебель, мы миновали несколько комнат и добрались до двери, тоже запертой.
– Ломаем? – шепотом спросил Ваня (почему-то обстановка не располагала к тому, чтобы говорить в полный голос).
– Здесь где-то на стене крючок, на нем Афанасий Степанович запасные ключи от всех квартир держал, – тихонько отозвался Коля.
Ваня пошарил рукой…
Глава двадцать первая.
В доме на Гороховой
– Повезло! – паренек удовлетворенно потряс связкой ключей. Первый же из них легко повернулся в замочной скважине, и мы вышли на широкую лестничную площадку.
– Странно, что ваш дом еще пустой, – сказал Ваня, поднимаясь по мраморным ступеням. – Семьи рабочих еще осенью из бараков с окраин начали в центр переселять.
Коля молчал. Я слышал, как колотится его сердечко. Видимо, от волнения, что совсем скоро переступит родной порог.
Слева и справа от двери в его квартиру стояли большие кадки с растениями, давно засохшими без полива.
– В столовой свечи есть и спички, – прошептал мой спаситель, когда мы оказались внутри.
Он уверенно провел нас по длинному темному коридору в просторную комнату. Вокруг овального стола прятались под белыми чехлами стулья. С оборкой по низу и лентами за широкими спинками они смотрелись очень нарядно, будто невесты. (А что?! Я человеческую свадьбу из окна видел! Там девушка точь-в-точь так одета была!) В углу комнаты синела округлыми глянцевыми боками печка. Похожую я видел в деревянном дворце, и Кларочка называла ее смешным словом «голландка». Но главное – два резных буфета! От них так и повеяло гречишными оладьями! Ну, в смысле напомнили о них…