— Ты что не ешь? Давай жуй, — сказала Марфа Петровна.

Олег пришёл в себя и принялся за ужин, ел он аккуратно и долго, тщательно пережёвывая каждый кусочек.

— Нравиться у Димки работать?

Олег тяжело проглотил недожёванный кусок, чтобы ответить.

— Мне, конечно, сравнивать не с чем, но определённо нравиться.

— Нашему унтовскому делу как учит? — Марфа Петровна продолжала задавать вопросы, не отвлекаясь от плиты.

— Пока усваиваем правила, — сказал Олег, перевёл взгляд на Карло и продолжил голосом грубее, — весьма доходчиво.

— Сегодня просил накачать безином трость, живой интерес у него присутствует, и это хорошо, — сказал Карло с набитым ртом.

— Олег, ты бы хотел себе комиссионку или что другое откроешь?

— Мы ещё с ним это не обсуждали, — ответил Карло.

— Я вот с первого дня обо всём этом знала.

— Всему своё время. Какой смысл ему голову забивать?

— Олег, мой сыночек утаивает от тебя очень важную вещь. Унты долго не живут, таких как я очень мало. Чаще всего нас убивают в поединках или нас загрызают одержимые, ТОТ упаси. Владения-то нужно кому-то передавать, вот они и переходят подмастерьям.

— Ну, не всегда так. У нас же есть фонды, в твоё-то время, мам, их не было. На деньги этого фонда и покупается земля блудному, когда его уже наставили на путь истинный, — последнюю фразу Карло сказал, поднимая руки вверх, будто к чему-то тянулся.

— О чём я только что сказала, остаётся в силе. Одно другому не мешает.

— Блудный выигрывает при любом раскладе, без земли не останется.

Олег закончил есть, положил вилку на тарелку и пошёл к раковине, что висела рядом с плитой на двух стальных прутах, а под ней тянулся к полу серый сливной шланг. Без лишних слов он взял губку и принялся намывать свою посуду, словно делал это каждый день в этом доме. Марфа Петровна смотрела на него с лёгкой улыбкой и еле заметным румянцем на щеках. Олег положил тарелку и вилку в сушилку над раковиной и вернулся на своё место. Карло тоже закончил есть и встал со словами:

— Ладно, спасибо. Побежим.

— Да, большое спасибо, Марфа Петровна, — сказал Олег и пошёл в прихожую обуваться.

Пока Дмитрий отвозил Олега в детдом, Марфа Петровна ждала его дома на серьёзный разговор. Она сидела на кухне с чашкой чая, подперев ладонью подбородок, и смотрела перед собой. Как только вошёл Карло, первое, что он увидел, блестящие от слёз глаза несчастной матери.

— Говори, как есть, сыночка, и не смей врать.

Карло смотрел в пол.

— Я…я хочу усыновить Олега.

Марфа Петровна закрыла рот ладонью и продолжила смотреть на сына широко раскрытыми глазами.

— Сумасшедший…сумасшедший, — прошептала она и покачала головой.

Карло сжался ещё сильнее и, казалось, что он не хочет отвечать. Мужчина с сединой в волосах производил впечатление школьника, который получил очередную двойку.

— Я сколько тебе талдычила, чтобы ты был осторожнее. Не успеешь оглянуться, как окажешься в огне. Нельзя же так, — из глаз Марфы Петровны полились слёзы, и она отвернулась, чтобы вытереть их кончиками пальцев.

Карло начал понемногу расправляться и сказал с зарождающейся уверенностью в голосе:

— Олег из того детдома, помнишь, несколько лет назад в новостях показывали.

Марфа Петровна ахнула и побледнела.

— Не тот, другой. Видишь, мальчик прилежный, всё потому, что директриса на работниках экономила. На плохих людей он, бедолага, насмотрелся, сам жертвой был. Ничего плохого он не сделает, я в этом уверен.

Марфа Петровна отпила чай, её руки тряслись, но сохраняли дворянскую элегантность.

— Димушка, я тебя не этому учила. Я просила быть осторожным. Мы живём в мире людей, он опасен; в мире унтов мы тоже живём, а он не менее опасный. Я своё пожила и для тебя того же хочу.

— Я знаю, я всё понимаю, — Карло выдохнул и помассировал переносицу. — Хорошо, давай так. Ты же знаешь правила? Я должен наставить блудного на путь истинный. Не сделаю — буду в огне. Нам того не надо.

Карло видел, что глаза матери немного посветлели. Марфа Петровна подошла к сыну и обняла его.

— Прости меня, сыночек, — её тихий, сдавленный голос прерывался на всхлипы, — Знала же дура, в каком мире живу, тут себя б спасти, нет же, не унималась, за собой тебя потянула.

— Всё хорошо, мамочка. Тебе огромное спасибо за то, что я живу. Я не жалею ни секунды, правда. Ты такой чушью себе голову не забивай. Всё будет хорошо.

На усыновление Олега ушло не более месяца. Юристы-унты могли узаконить практически всё что угодно, конечно, если это «всё» не навредит людям. У их клиентуры пользовалась спросом одна услуга: переоформление недвижимости на победителя в поединке или на блудного, который не имел никаких родственных связей с владельцем. У юристов были свои методы, но чаще всего они вели дела на доверии с другими унтами и все бумаги были частично заполнены заранее. В ситуации с усыновлением Олега, пришлось «нарисовать» ворох положительных качеств для Карло и даже жену, которой у него отродясь не было.