Борис не видел такого правила — а ещё, что нужно кого-то убивать, — но решил пока пропустить это мимо ушей.

— Давайте вернёмся к той теме, — голос Бориса дрожал от возбуждения, — Если я люблю жизнь. Да, я много чего в жизни боялся, это всё ради того, чтобы её сохранить. Я осознаю себя унтом, но других убивать не хочу и постараюсь избежать смерти сам.

— Понятно, — произнёс Виктор на выдохе и почесал затылок, — Ты не против моей помощи? Переубедить я тебя не смогу, поэтому дай хотя бы помочь.

Юноша сменил напряжённую позу на расслабленную и положил локоть на спинку дивана, но другая рука при этом подрагивала. «Я по прежнему, не верю тебе Виктор. Ты опять что-то задумал. Но сейчас лучше согласиться и посмотреть, что будет», — он думал, а вместе с тем длилось молчание.

— Ну, почему нет? Только без ваших фокусов. Договорились? Я их насквозь вижу, — соврал Борис.

— Конечно.

— Так стоп. Давайте по-другому. Я не буду манипулировать тобой, Борис. Повторите, пожалуйста.

— Хорошо, но, запомни, недоверие — страшный враг любых взаимоотношений. Я не буду манипулировать тобой, Борис. Если на этом всё, позволь мне уточнить один момент. Тот одержимый, которого ты застрелил из моего пистолета. Что с ним?

Этот вопрос выбил землю из-под ног юноши. Он почувствовал озноб и мурашки по всему телу. Такое случалось с ним только, когда он совершал великую глупость, ждал наказания или получал двойку. Его прошлые действия не вязались с теми принципами, о которых он заявил сейчас. Борис не мог понять себя, но для него было очевидно, что происходящее в данный момент имеет больший вес и нужно придерживаться определённого, правильного курса. Так он пойдёт по верному пути, но надеяться ему можно только на удачу.

— Затрудняюсь ответить. Тогда мной двигал только инстинкт выживания. И насколько я помню, тогда убеждения о любви к жизни не были сформированы у меня в голове.

— А если твой инстинкт сработает на меня, Джона, Никиту, Консуэлу, Ирину?

Каждый вопрос, словно удар по лицу арматурой. Борис отвёл глаза, молчал и сосредоточенно думал пару минут.

— Мои убеждения сформированы. Я не буду вас убивать, но и вам не дам меня убить. В этом я точно уверен. Своего мнения я не поменяю.

— Хороший выбор. Повторюсь ещё раз, я не буду тобой манипулировать и помогу тебе быть как можно дальше от смерти.

Юноша лишь покивал головой в ответ. У него на душе стало спокойнее от этих слов, но он не собирался расслабляться: теперь угроза шла и от Виктора. В любой момент, когда Борис оступится, в его сторону полетит огонь, возможно даже в спину. От всех, кто хорошо к нему относился, можно ждать перемены отношения на диаметрально противоположное.

Мастер, расстегивая рубашку, проговорил:

— Раз ты всё решил, можно…

У Бориса напряглись шея и бёдра, по лицу пробежали мурашки, а глаза широко открылись от удивления.

Виктор расстегнул рубашку до середины и отодвинул левую половину ткани в сторону. На гладкой, атлетической, бледной груди был вытатуирован чёрный круглый знак. По вертикали от верхней его части до нижней тянулся узор в форме глаза. Хрусталик не был окрашен, а зрачок представлял собой большую точку. От «век» в обе стороны, огибая дугу, отходили по четыре чёрных кружка, следующий был больше предыдущёго. А слева и справа от зрачка расположилось два не закрашенных круга, которые завершали эволюцию размеров.

— …дать тебе знак, который есть у всех хинтов и унтов. Он очень важен, я уже говорил про него. Помнишь?

— Да, помню. Это татуировка? Хотя я даже не знаю, как его иначе нанести.

— Нет. Это не тату. Их наносит бармен, ты с ним уже познакомился. Процедура безболезненная и если ты согласен я могу попросить его уделить нам время.

Борис немного подумал и согласился. Он ещё раз посмотрел на проход, мимо которого прошло три девушки в вечерних платьях. Они не обратили внимания на дыру в стене и просто прошли мимо. Юноша знал, что, увидев даже краем глаза проём в стене, хоть один человек возьмёт и заглянет внутрь. Он однозначно бы так сделал.

— Тогда пошли. Я думаю, сейчас он свободен или не сильно занят.

Бармен делал заготовки: нарезал фрукты и выкладывал лёд, когда Борис и Виктор подошли к нему.

— Сэм, всё также беспорядок на голове. Окажи, пожалуйста, услугу, этому парню нужно нанести знак.

— Нет, это у меня такой порядок, — бармен посмотрел на Бориса и добавил. — Конечно, молодой человек, я к вашим услугам, — манера говорить у него была очень весёлая и услужливая. — Ещё раз добро пожаловать в наш бар «Дар унижения». Меня все зовут Сэм, настоящее имя Ян. Сейчас я сменюсь, пожалуйста, одну минуточку.