— Я хорошо знаю людей, их суеверия смели не одно наше поколение. Сжигали как ведьм на кострах и считали себя правыми. Рядом с ними будь начеку.

— Само собой. Недоверия во мне ведь немало.

— Хочешь попрактиковаться с машинкой? Рука-то уже отвыкла.

Юноша вспомнил про свой кусок сала, на котором он живого места не оставил.

— На сале?

— На мне.

Борис поднял брови и подмял губы, но понял, что перестарался и вернулся к обычной улыбающейся гримасе.

— Я хочу себе ту татуировку, что предлагал набить Никите. Пошли со мной, каталог в мастерской. Если не сложно, закрой дверь.

В помещении слабо пахло чернилами и стерильностью, которая подсушивала ноздри. Всё было на своих местах, ничего не изменилось с момента того самого рокового визита. Ощущение ностальгии ограничилось только воспоминанием, даже лёгкого холодка не пролетело в груди. Виктор подошёл к подставке для рук, на которой юноше наносили Беретту и нож-бабочку. Место было обмотано плёнкой, а рядом стояла тележка со всем необходимым. Татуировщик взял каталог и, только когда нашёл нужную страницу, сказал:

— Если татуировку нанести обычной краской без безина, она не оживёт, как ни старайся. Твою первую татуировку я наносил обычной краской, а безин я взял из родимого пятна на твоей голове.

Борис потрогал подушечками пальцев свои короткие красные волосы с осторожностью, с которой прикасаются к чему-то чужому.

— Для меня всю жизнь это пятно было большой загадкой. Врачи говорили, что это оно самое, родимое пятно, а почему оно окрашивает волосы, они не знали. А оказалось, что это мой кошелёк.

Виктор слабо улыбнулся, стоит признать, получилось у него натурально.

— Я дал твоему телу приказ оживить тату, и оно с ним отлично справилось. Тогда я понял, что из тебя выйдет толк, — мастер протянул юноше каталог.

«Интересно, он говорил то же самое своим предыдущим ученикам?» — подумал Борис.

Одна страница каталога была пуста, а на половине другого листа пребывал в одиночестве чёрный эскиз татуировки. Рисунок напоминал множество осколков, чёрточек и линий, которые хаотично кружили как вихрь. Это напомнило Борису одну телепередачу о городке на другой стороне земного шара — на экране торнадо снесло деревянный сарай и подняло вверх его осколки.

— На руках ничего кроме оружия нет, а тут на плече пусто.

Виктор не стал снимать рубашку, а только расстегнул её до середины, вытащил левую руку из рукава и перекинул его через плечо. Мастер присел на стул и положил руку на подставку, отвернулся и показал большим пальцем назад.

— На тележке лежит эскиз. Быстро управишься и пойдёшь по своим делам.

— С перчаткой должно быть быстрее.

— С перчаткой я и сам справиться могу. Лучше покажи мне, на что ты способен.

Борис развёл руками и пошёл их мыть, затем, натягивая вторую перчатку, остановился.

— Сколько платите? Я думаю, это тянет на два симмиринга.

— Считай, что это моя награда за труды. Только благодаря мне ты можешь этим заниматься.

— И всё это из чистых помыслов?

— Без правила не обошлось, — Виктор развернулся и посмотрел молодому унту в глаза, — но ещё я увидел в тебе человека без пути. Человека, что в навязанные другими идеалы не верит.

Борис усмехнулся и сказал:

— Получается, что вы мне навязали свои.

— Да, но сделал это грамотно, в отличие от всех тех, кто был до меня.

— Оплата бы не помешала. Мне нужно потренироваться по совету Аристократа. Отнятое время, когда спешишь, стоит дорого.

— Если я посчитаю, сколько времени я на тебя потратил, ты не расплатишься, — сказал Виктор и развёл уголки губ, образуя прямую линию.

— Жадность плохая черта, Виктор.

— Я бы сказал, что это предприимчивость. Важная черта — что для хинта, что для унта. Помогает оставаться в живых.

Борис справился с татуировкой быстро, смотрелась она на округлости плеча как влитая в окружении пистолетов и ножей. Виктор долго молчал, пока разглядывал её в зеркале, вращая суставом, и, наконец, сказал:

— Чаще надо было обмакивать.

— Я рад, что вам понравилось, я старался, чтобы вам понравилось. Мне пора бежать, так что всего хорошего.

— А плёнкой замотать? — громко сказал мастер Борису, который уже проворачивал ключ в замке.

— Не вижу смысла делать это сейчас.

Виктор проводил своего подмастерья взглядом, пододвинул тележку с краской к зеркалу и принялся доделывать тату за своим учеником.

Борис знал только одно место для хинтов, но в такой поздний час его, наверняка, туда не пустят. Хотя церкви, по его мнению, должны быть открыты для страждущих круглосуточно. Другими местами для хинтов он не интересовался раньше, а поездку в бар, чтобы свериться с картой, посчитал пустой тратой времени. Он решил испытать удачу, если служители не закрыли свой храм, то ему повезёт встретить хотя бы одного прихожанина. Тем более Борис знаком с Малиотом, и при должном объяснении он мог войти в его положение.