— Во-первых, обучение продлится два с половиной года, — пояснил дух огня. — В магических университетах учат дольше, конечно, но мы не они. Во-вторых, Лавита. Что там с войной?

— Прекратиться на какое-то время, — отозвалась шелта. — Нейстрийцам и алурийцам надо будет переварить захваченное, а остальным зализать раны.

— Какое захваченное? — возмутился Роберт. — Вы издеваетесь? Кампания проходит очень хорошо. Нейстрийцы практически отброшены к своим границам…

— Это пока, — твёрдо сказала Лавита.

Роберт Замойский хотел ещё что-то сказать, но в разговор влезла Антонина.

— Роб, потом о своей войне поговоришь, или вон в город смотайся, свежих газет купи. Я другое хочу выяснить. Нам вот все говорят, что никто, даже шелта не в силах предсказать действия пришельцев. Как нас, так и алурийцев. Так как тогда вы с такой уверенностью говорите, для начала, что победа Алурии ввергнет Ойкумену в хаос и сделает неспособной противостоять вторжению из нашего мира. Или вот теперь, что в войне будет пауза.

— Хороший вопрос, — пробасил Тахана. — Я же говорил, что чернокнижники умеют задавать вопросы по делу.

— Угу, — кисло согласился с ним Канайя. — Ладно, получи награду, умная девочка. Заслужила. Хотя мы не можем видеть того, что сотворит Алурия с приспешниками. Однако, прекрасно видим конечную картину, случившегося с миром через полторы сотни лет. И это именно катастрофа. Большинство нынешних государств лежит в руинах, два эльфийских леса из трёх сожжено, а на большей части Моэнии либо господствуют тёмные расы, либо неизвестные нам люди из вашего мира.

— Мы долго разматывали причины и следствия, — вздохнула Лавита. — Окончательно расставить все точки над i нам удалось только после появления Алурии. Тогда картина сложилась окончательно. Ойкумена должна была пасть к ногам вторженцев из магического мира. Не сразу, а через половину столетия непрерывных войн. Окончательно они бы утвердились лишь через сотню лет. И вот тогда началось бы вторжение из вашего мира. С более совершенной техникой, нежели у местных, да даже чем у вас сейчас. Той самой, которая похожа на магию. Наследники Алурии сгинули бы в этой войне, и вот тогда настал черёд тёмных рас, которые укрылись по уголкам. От этого мира ничего бы не осталось, он превратился в вашу колонию. Ну те части, где не господствовали тёмные расы. А дальше… Дальше пали бы столпы силы, и этот мир стал сливаться или с вашим, или с тем, откуда пришла Алурия. А это, сами понимаете, уже космическая катастрофа.

— Самое неприятное, — вздохнул Канайя. — Что всего двадцать лет у нас была чёткая картина на сто лет вперёд. Как раз до вторжения из технологического мира, и всё говорило за то, что этот мир устоит, да и, скорее всего, даже не заметит его. Теперь же неясно…

— Но когда появились мы, картина изменилась? — жадно спросила Тоня.

Лавита отрицательно покачала головой.

— Вы же ещё не начали активно действовать, — и опережая вопрос чернокнижницы. — А когда начнётся, мы уже будем не вправе вам говорить.

Тоня только хлопнула челюстью под насмешки четырёх соучеников. Пятый же сидел, просто уставившись в костёр, как казалось слегка задремав. Но услышав смех, он встрепенулся и поднял глаза на шелта.

— А что со мной? — тихо спросил он. — И почему вы раньше не пытались спасти этих медузок?

— На второй твой вопрос ответ простой, что мы уже не раз проговаривали, — жёстко сказал Тахана. — Мы не вмешиваемся во взаимоотношения государств и рас, Ойкумены. Но мы делаем так, чтобы этот мир сохранился, и ни в коем случае не склонился ни в сторону магии, ни к технологии. Если появляется кто-то или что-то, нарушающее равновесие, тогда мы действуем. В частности, забираем людей из другого мира, чтобы они смогли удержать это равновесие. Да а-тлай-яа не вредят людям и даже могут быть им полезны. Но помогать будем тебе, спасающего их от вымирания, а не самим а-тлай-яа.

— И то только в рамках послеучебной практики, — съехидничала доселе молчавшая Нахрин.

— Поэтому возвращаемся к нашим баранам. Через два с половиной года ты покинешь рощу, чтобы начать жить в Ойкумене. К этому времени война должна утихнуть и у тебя будет время, выполнить это обещание.

— Полтора года на сборы и путешествие должно хватить, — задумчиво сказал Влад. — И кстати, почему вы говорите только про меня, а не про всех.

— А с остальными, как договоришься, — съехидничал Канайя. — Ты давал обещание…

— За всех, — перебил его Владислав, и свирепо, насколько это позволяло его состояние, оглядел соучеников. — Или вы, дорогие мои друзья, предпочли бы убивать беззащитных и безобидных медузок?

Никто не ответил на вопрос, поставленный таким образом. Только Тоня, что-то порывалась сказать, но потом просто предпочла промолчать.

Чуть вдалеке к этому разговору прислушивались две адептки Тенербис Иллюминатус. Судьба медузок их абсолютно не волновала, а интересовало кое-что другое.

— А этот мальчик меня продолжает удивлять, — сказала Целеская. — Я бы не прочь с ним покрутить шашни. Но после того как Влад оставит свою алхимичку. Потому что сама понимаешь, насчёт нашей бабской натуры. Стоит нам с Лерой сцепиться из-за мужика, как она настроит всех против нас, что в мои планы не входит.