— Зачем? Ждать, когда две империи соберут против нас новую армию? — удивился Тома. — Ну уж нет. Я захвачу весь Риволланд, как и собирался, и пусть они облезут.

— В Гельвеции остался Ингваров, который может ударить нам в спину, — осторожно сказал Мано.

— Великий полководец. Вот этому, — он махнул рукой в сторону, где ещё недавно шла битва. — Я научился у него. Решительность. Натиск. Манёвр. Но в Гельвеции у него этого не будет.

Тома опустился на барабан.

— Жаль, конечно. Достойный враг, а так по-дурацки сгинет.

— Ну, гражданин генерал, вы же помните, что он и не из таких ситуаций выкручивался, — заметил Мано.

Эжен Тома в раздумьях кивнул, а Мари д’Асторг только покачала головой, не понимая такого отношения к своим врагам. В их мире всё было просто — есть светлые расы, а есть тёмные. И между ними не может быть ни симпатий, ни восхищения. Одни должны уничтожить других.

Но в этом мире были другие обычаи, что ещё не раз приводило в изумление не только Асторгу, но и других алурийцев.

В штабе склавинских войск в Гельвеции царили похоронные настроения. Вернее, они стали таковыми, только сейчас. Но ещё минут десять назад, когда пришли известия о поражении армии Осташкова, от меньшего по численности войска Эжена Тома Ингваров буйствовал. Сломал саблю, пытаясь порубить ей тяжёлый стол. Ругал Осташкова, алеманов, грозил кому-то, но потом успокоился, уселся на стул и тихо проговорил.

— Недооценили мы с тобой этого арапа, Илларион Михайлович.

Мансуров, который невозмутимо наблюдал за тем, как буйствует великий полководец и его друг, лишь сумрачно кивнул.

— Неважно, — бросил имперский князь Андрей, наследник Феодора III. — Мы ещё можем получить подкрепление. Рядом с Альвенвальдом есть дорога, которую пока не контролируют нейстрийцы. Вот оттуда может и прийти подкрепление.

Имперского князя, наследника престола им прислали несколько месяцев назад, когда они квартировали в Тауриноруме. Вместе с ним пришёл пятитысячный гвардейский корпус улан, который ненамного, но укрепил изрядно потрёпанные войска Ингварова и помог ему без боя занять два города, правда, небольших, но всё-таки победа.

Именно наследник престола принёс известия о поражении Осташкова, и был сильно шокирован, когда генералиссимус стал громить штаб. Он было хотел кликнуть магов, чтобы успокоили Василия Александровича, но Мансуров покачал головой, советуя ему этого не делать, и, в общем-то, оказался прав.

— Кто? Имперцы? — чуть ли не вскричал Ингваров, готовый снова начать буйствовать. — Да ни за что! Толку-то от них! Я их просил провести мне войска! И они сразу могли отправить напрямую из империи. Но нет! Решили протащить через Риволланд, чтобы напугать Эжена Тома. Напугали, ничего не скажешь! Нет! Обойдёмся без алеманов. Наша армия достаточно сильна и сохраняет высокий боевой дух. К тому же видишь, как нас встречают в городах Гельвеции? Вот то-то укрепимся, отобьёмся, а так даст бог, новые подкрепления подойдут, да напрямую, а не кружными путями! И вот тогда возьмёмся за Алурию.

Он рубанул рукой воздух. Мансуров вздохнул, а князь Андрей Мономахов нахмурился.

— Вы неправы, — начал он. — Мы заперты в этих горах, без подкрепления мы ничего не сделаем не только с Алурией, но и д’Арно.

— Я командующий, — отрезал Ингваров. — И всё будет, по-моему. А ты лучше учись у меня, пока я жив. Помру скоро, а тебе и вон Иллариону Михайловичу воевать.

Имперский князь Андрей смутился, но не стал спорить с командиром, который уже был прославленным полководцем, ещё в те времена, когда его отец был всего лишь наследником престола, и причём неженатым. В конце концов, Феодор III его для того в действующую армию направил, чтобы он смотрел и учился у великих полководцев. Став императором, он вряд ли сам будет вести армии в бой, но понимать, как работает армейский механизм ему надо.

— Погоди, — вдруг заговорил осторожный Мансуров. — А может, напишем Алябьеву, пусть перебросит войска, ну хотя бы в Граппали, а там они уже до нас как-нибудь дойдут?

Ингваров издевательски улыбнулся.

— Раньше надо было просить Илларион Михайлович. Когда мы были в Граппали или окрестностях. Но кто же знал, что такой афронт выйдет. Ничего. Я сказал, продержимся, значит, продержимся. Без помощи алеманов. От неё нам одни убытки.

— Оклемался, солдатик! — настиг Анджея чей-то громкий, когда он шёл по лагерю Склавинской армии, направляясь в расположение магов.

Получив ранение в Тауриноруме, Анджей всю зиму отлёживался в госпитале, под присмотром целителей, которые вернули подвижность его рукам и ногам, но с лицом ничего сделать не смогли, оно так и осталось застывшим, парализованным. Качмарек остановился и посмотрел на говорившего. Рябое лицо старого солдата показалось ему смутно знакомым.

— Какой я солдатик? Я маг на военной службе, — наконец сказал Анджей.

— А в чине каком? — ехидно спросил рябой.

— Вольноопределяющийся, — вздохнул Анджей.