Позже Анджей благодарил и Бога, и Иосифа Литротиса, и Матерь Божью, и вообще всех святых, которых смог вспомнить, что этой частью армии командовал именно Дука, а не кто-то ещё, пусть даже и Ингваров.

Потому что у города Шпицбург, в одноимённом кантоне их настиг Максимилиан д’Арно. И пусть это была не вся армия, а лишь передовые отряды, но и они по численности превосходили четверть Склавинского войска в Гельвеции. Казалось — очевидная военная мысль, запереться в городе, где ещё сохранились старинные крепостные стены, и держать оборону, пользуясь контролем над стратегическими высотами, но Дука смекнул, что именно этого д’Арно от него и хочет.

Ибо все пути им бы блокировать не удалось — силы явно не те. И вот по оставшимся без контроля нескольким дорогам их бы просто окружили и заперли в крепости. После чего им бы либо пришлось сдаться, либо держать осаду, что было самоубийством, ну или пытаться вырваться из крепости — абсолютное самоубийство.

Поэтому Дука принял единственное верное решение. Он развернул войска в боевой порядок и атаковал передовые отряды нейстрийцев. Максимилиан д’Арно ожидавший, что склавины или попытаются укрыться в крепости, или начнут спасаться бегством, растерялся и упустил стратегическое преимущество. Отряды генерала Дуки прорвались через нейстрийскую армию и ушли к реке Фростиг, практически без потерь. Убитых оказалось в несколько раз меньше, чем у нейстрийцев.

Вот только Анджей, чьей задачей было помогать создавать штормовой фронт, сбивавший с толку нейстрийских магов, так увлёкся, что забыл о поддержании щитов, и один из магов, смог пробить его антистихийный щит, мощной огненной стрелой, которая ему обожгла ему ногу. Поначалу он даже не заметил раны, и лишь когда Склавинские боевые маги завершили своё дело, он почувствовал, как дико у него болит нога. Это ему аукнулось позднее.

Максимилиан д’Арно почувствовал, что остался в дураках, и начал преследование склавинов, которых он и настиг у реки Фростиг, которую они форсировали, пытаясь уйти на соединение с остальной армией.

Им повезло. Ради манёвренности Арно пренебрёг численностью, и поэтому они смогли его атаку, а когда нейстрийцы отошли, ожидая подкрепления, спокойно переправились через реку, оставив на берегу магические ловушки.

Анджей, которому полагалось быть в походном лазарете, бросился в бой, ибо Дука сказал, что сейчас на счету каждый солдат. И вот зря он сделал, потому что постоянная боль в ноге отвлекла его и в самый решающий момент он не успел прикрыться щитом от свинца и пуля неизвестного нейстрийского солдата просвистев вонзилась ему в бок.

— Повезло дураку, — прокомментировала лечившая его целительница. — Ещё чуть-чуть и пуля бы задела печень. Тогда бы там тебя и похоронили, на берегу Фростига, в безымянной могиле.

Женщина была недовольна тем, что он сбежал на битву, отказавшись долечить ногу. Но списала это на молодость мага, который ещё не навоевался. Однако она была неправа. Анджей Качмарек происходящим был сыт по горло, и хотя больше нигде, кроме армии, себя не видел, ему хотелось хоть немного отдохнуть от этих переходов, битв и всего остального.

Соединившаяся у Тайрики армия, радовалась встрече. Особенно ликовали те, кому пришлось выдержать этот сложный переход, под постоянными атаками войск д’Арно. Качмарек пропустил всё торжество, потому что отлёживался в лазарете. Когда, наконец, сжалившиеся целители его выпустили, снабдив костылями, он поспешил к своим, надеясь хоть краешком застать остатки празднования.

— Ну вот ещё один инвалид, — услышал он за своей спиной голос.

Он раздражённо повернулся, чтобы высказать всё, что думает о таком бесцеремонном обращении, но едва развернувшись увидел двух генералов, которые смотрели в упор на него.

Первого Анджей знал — его непосредственный командир, Лисовский. А второй… Что-то было знакомое, да и молод он был для генеральского звания. И парня прошиб пот, когда он узнал, говорившего и Анджей возблагодарил, что он не распустил язык сразу.

— Их всех надо отправлять домой, — говорил Лисовскому имперский князь Андрей. — Подлечить, может, через несколько лет смогут вернуться в строй. А нет, так и толку от них никакого.

— Я могу воевать, Ваше Высочество! — гордо возгласил Анджей, попытавшись встать по стойке «смирно», но едва не выронивший костыль.

— Верю, — вздохнул имперский князь. — Охотно верю, что ты наш склавинский молодец, чудесный богатырь, как выражается генералиссимус, и тебя мало убить, а ещё и надо повалить. Но это не последняя война и тебе надо лечиться, чтобы принять участие в последующих войнах.

— Так точно! — отозвался Анджей и снова попытался вытянуться во фрунт.

— Как твоё имя, боевой маг?

— Анджей Качмарек, корнет третьего магического боевого корпуса, — твёрдо отчеканил Анджей.

— Славная фамилия, твои предки немало послужили империи, — улыбнулся имперский князь. — Я запомню корнет Качмарек. Обязательно запомню.