– Ты такие подробности откуда знаешь?

– Мне было тринадцать, когда Баха опять уехал на границу. Отцу уже помогать не надо было, девяностые прошли, вот он и уезжал, там у него личные счеты. Только и разговоров было, когда появлялся, что о талантливом молодом лейтенанте, и хирург от Бога, и башку сует везде горячую, и удачлив, как будто с дьяволом дружит. Я у отца частенько оставалась, школа была ближе к его квартире. Сидела рядом, обеспечивала закуску, делала вид, что в наушниках музыку слушаю, а не их ночные разговоры.

– А что за прозвище, Ирка, не томи!

– Залупа конская!
– и очередная волна веселья накрыла дом.
– Он и в горах умудрялся баб согласных находить! Бахтияр поседел, разруливая его похождения!

– И чего я не удивлена?
– сквозь смех воскликнула Натка.

– Баха рассказывал, как вызовет на разговор, песочит-песочит, а этот конь стоит, длинными ресницами хлопает, руками разводит: «Командир, они сами, я не виноват!» - вспомнила девушка.
– А через пару часов Бахтияр смотрит, опять медпункт трясется! Девочки, я ж теперь на Решада смотреть спокойно не смогу, я ж ржать буду!

– Мы тоже! Ой, Решад, ой, кошара!

– Зато через баб своих ценные сведения доставал, залеты свои с лихвой покрывал, поэтому Бахтияр его и берег.

Леша с Марселем тоже еле сдерживали смех, зная славу друга, правильно догадавшись о причине женской истерики. Танюшка вертела головой, не понимая взрослых, но, если мама смеется с подругами, значит, все хорошо. Главное - чтобы не плакала.

Когда дамы вернулись на террасу, расселись, стараясь не смотреть в сторону друга, чтобы снова не рассмеяться, Решад не остался в долгу:

– А Вы, Ирина, свет Александровна, та знаменитая Ириска, которая мальчику напялила на голову горшок со всем содержимым? И где Вы нашли ту дохлую крысу, которую в бак с киселем подкинули, а? А выгнали Вас из старшей группы и отправили к бабушке за то, что вся группа стала по-фински материться, да и на русском заворачивала, будь здоров!

– Это было в детском саду!
– покраснела Ирка под дружный хохот друзей.
– Бахтияр, тебе крышка!

– Что, и на Баху наденешь горшок?

– Угу, и сверху поварешкой постучу!

– Это не Вы ли организовали тотализатор на бегах тараканов в тринадцать?
– продолжил Решад вспоминать.
– А сын директора школы до сих пор, наверное, при упоминании вашего имени вздрагивает? Рассказать, почему?

– Бахтияр!

– Душа моя, Ириска, пожалей старика! Я в страшном сне не мог представить, что вы когда-нибудь пересечетесь!

– Бахтияр, а что с Сашкой будет?
– Азаля поспешила сменить тему, придя на помощь подруге. Но отметила про себя, что про сына директора им с Азалькой будет интересно послушать. Не подруга расскажет, так Решада к стенке припрут.

– А сейчас узнаем, - подмигнул гость, с облегчением уходя от скользкой темы. Достал телефон.
– Сережа, ты на громкой связи. Что там?

– Шеф. Ирина Александровна. Инкриминируем сто пятнадцатую, пункт первый. С чистосердечным назначат обязательные работы на благо общества. Пока принудительные медицинские меры окажем.

– Сереженька, да в поселке все дадут показания!
– Ира наклонилась к телефону, затараторила, перечисляя.
– Да ему букет идеальной совокупности можно вручить, если постараться! Начать с первой части сто одиннадцатой, сто пятнадцатую, тоже по первой, сто шестнадцатую сто процентов, первую же часть сто семнадцатой, и закончить первой частью сто девятнадцатой. Хотя нет, дополнительной квалификации по сто шестнадцатой не требуется в таком букете. А давай паровозиком - восемнадцатую и двадцать первую главы посмотрим, там есть за что потянуть. Будем у вас в первой половине дня в понедельник. Спасибо, Сережа.

– Не слишком большой букет получается, Ирина Александровна?

– Да я б на лоб козлу еще сто семьдесят девятую воткнула, если постараться, первая часть точно светит, а по второй нужно посмотреть, вроде пункт б, «с применением насилия», силу не утратил, но за давностью лет… - вспомнила Ира как был продан ее участок москвичам.

– Хорошо, пока подлечим кабанчика, а то нос, пара ребер сломаны. Челюсть крепкая оказалась, а жаль. До связи.

У притихших друзей вытянулись лица, все смотрели на рыжую бестию, словно увидели впервые. Бахтияр вздохнул, погладил девушку по бедовой голове:

– Говорил я твоей матушке, что нельзя маленькой девочке на ночь читать Уголовный кодекс Российской Федерации…

– Ирка, айда ко мне работать!
– в изумлении предложил Лешка.
– Я сам до сих пор со шпаргалками бегаю, а ты без запинки статьи перечислила!

– Нет уж, я лучше розы высаживать буду, Лешик, дарить миру красоту.

Последней ушла в дом Ира, засыпая на ходу. Бахтияр налил в рюмки коньяк, заметил тоскливый взгляд, которым друг проводил его любимицу.