Я вспоминала его чуть вьющиеся светлые волосы и красивое волевое лицо. Он был высок и широкоплеч, а его великолепное стройное тело не могли скрыть даже тяжелые латные доспехи. Они усиливали впечатление его храбрости и мощи. Да, он был красив, но не такой смазливой красотой, например как эльфы. Он был по-своему прекрасен этой суровой мощью, которая исходила от него. И эти его серьезные темно-серые глаза. Они напоминали мне грозовое небо.

Его брат был тоже привлекателен, но его черты были более мягкие, более чувственные, а тело более изящным. И взгляд его был немного лихой, со смешинкой, не такой серьезный, как у старшего брата.

Что-то в груди всколыхнулось от воспоминаний о Джулиане и о том, как он пытался касаться меня, как он приказал мне раздеться перед ним, как смотрел на меня в тот момент. Я даже представила себя вместе с ним, с таким, каким он был при жизни. Мне вдруг так сильно захотелось почувствовать его теплые руки на своих плечах, его горячее дыхание на моем лице, его страстные поцелуи, от которых мои губы бы припухли, его сильное тело, которое прижимало бы меня к себе всё сильнее и сильнее. Мммм.

Я даже сама не заметила, как дыхание моё участилось, как я закрыла глаза, закусила губу и, сжав крепко свои бедра, застонала.

— Леди Никсаэлла? — робко окликнул меня слуга, — С вами всё хорошо? Вам плохо?

Я открыла глаза и рассеянным взглядом посмотрела на Лино. Затем, я нервно рассмеялась. Нет, мне было не плохо, мне было хорошо, очень хорошо, первый раз в жизни мне было хорошо. И надо же было такому случиться, что я только что испытала первое в своей жизни телесное наслаждение от мысли о… О ком? О Джулиане? О личе?

Через двадцать минут, я уже была в малой столовой самого императора, где в полном одиночестве сидел за столом сам Лаурелий Второй, и только несколько слуг степенно стояли вдоль стены. Увидев меня, склоненную перед ним в глубоком реверансе, он долго и с интересом меня разглядывал, а затем тяжело вздохнул и махнул рукой в сторону одного из свободных стульев.

— Никсаэлла, — нарочито равнодушно обронил он мне, — Вы вовремя. Предлагаю позавтракать, так как обед будет ещё не скоро.

— Вы отсылаете меня от себя, ваше величество? — осмелилась задать я вопрос, садясь на указанное кресло.

— Не совсем. Я пригласил вас, чтобы узнать, сможете ли вы заглянуть в будущее? Меня интересует крепость орков у берега реки Оморт, её укрепления и гарнизон. Попробуйте увидеть, Никсаэлла.

Я постаралась сосредоточиться, но не смогла призвать свой дар. Видения не приходили. Я с сожалением посмотрела на императора.

Он сделал глоток из чашки тончайшего фарфора и поднял на меня свой пронзительно синий взгляд. И в этом взгляде промелькнуло что-то странное, какой-то загадочный блеск.

— Понимаю. Значит, ничего не поделаешь, будете разбираться на месте.

Я распахнула свои глаза в изумлении.

— Как на месте? Вы отправляете меня на земли орков? — испуганно проговорила я.

— Видите ли, — задумчиво протянул он, вертя в руках фарфоровую чашку баснословной цены, — Потеряв брата, я долго думал, кого же поставить во главе своего войска, и решил сам возглавить свою армию и повести её по землям Кром. Ну а вы просто поедите со мной.

— Что? — вырвалось у меня, — Но зачем?

Он поднял на меня свой пронзительный взгляд и небрежно звякнул чашкой о блюдце.

— Вы осмеливаетесь задавать слишком много вопросов, — раздраженно высказал он мне свое неудовольствие.

— Прошу меня простить, ваше величество, как вам будет угодно, — пролепетала покорно я, склонив свою голову, а сама сжала кулаки от бессилия.

Через два часа усиленных сборов я была готова. Вещи мои были сложены в два небольших дорожных сундука. И откуда у меня нашлось столько вещей? Наверное, господин Готти поучаствовал, ничто не могло ускользнуть от его проницательного взгляда.

Я сидела на одном из дорожных сундуков и ждала, когда за мной придут. На мне был темно-бордовый бархатный брючный костюм и плащ того же тона, подбитый горностаем. На ногах красовались новенькие черные замшевые сапожки на меху. Волосы мои были заплетены в две тугие косы и убраны под бархатный берет бордового цвета, украшенный золотой брошью в виде тонкой витой змейки. И вот теперь на сундуке сидела не молодая привлекательная девушка, а юный изящный молодой человек. Моё преображение делало меня похожей на симпатичного смазливого юношу.

Увидев меня полностью облаченную в костюм, мой слуга от потрясения открыл беззвучно рот, да так и замер, ничего не говоря.

— Лино, что с тобой? — спросила я его смущенно.

— Леди Никсаэлла, молю вас всеми богами, будьте осторожны. Вы слишком привлекаете внимание, — проговорил он, пряча свой взволнованный взгляд.

— Не волнуйся за меня, я же буду в свите императора, — отмахнулась я рукой.

— Это-то меня и тревожит, — в полголоса пробубнил парнишка.

Я с недоумением посмотрела на него.