Опора на И. В. Сталина использовалась и в «решении» ряда других проблем, служивших предметом дискуссии. О. Б. Лепешинская, например, в самом начале своей книги с упоением писала, что И. В. Сталин прочитал ее книгу и одобрил ее.

После его смерти в газете «Медицинский работник» (1953. 10 марта) О. Б. Лепешинская уже более подробно раскрыла основы своего научного «успеха». «В горестные эти дни, — писала она, — не могу не вспомнить один случай из своей жизни. Было это в тяжелый год, когда против моей работы в области биологии ополчились злобные метафизики, старозаветные идеалисты, носители самых реакционных идей вейсманизма-морганизма. И вот однажды, когда особенно было трудно и тяжело от бесконечных враждебных нападок, в моей комнате раздался телефонный звонок. Я взяла трубку и услышала такой знакомый, такой родной голос Иосифа Виссарионовича… Одобряя дружеским, отеческим словом, Сталин давал мне советы. И в мудрых его советах была такая кристальная ясность мысли, такая сила научного предвидения, что сердце замирало от гордости. От гордости за то, что вот есть на большой нашей планете человек, близкий и родной, для которого все сложные вопросы и проблемы — как открытая книга, для которого во всех деталях ясен путь развития передовой советской науки».

Что касается академика А. И. Опарина, то он в своей статье «И. В. Сталин вдохновитель передовой биологической науки», напечтанной в 35-м томе издания «Успех в современной биологии» (М., 1953. С. 161–167), вообще причислил И. В. Сталина к основателям мичуринской биологии и объявил его поверхностную юношескую статью «Анархизм или социализм» крупнейшим вкладом в эту науку. По мнению А. И. Опарина, Сталин задолго до Лысенко утверждал, что приобретенные под влиянием среды признаки наследуются и что именно «гениальные идеи тов. Сталина вдохновляли биологов-мичуринцев в их борьбе против неодарвинизма как идеалистического извращения биологической науки» (с. 165). «В труде И. В. Сталина «Анархизм или социализм?» — писал А. И. Опарин, — с исключительной простотой и силой поставлена проблема творческого развития дарвинизма, освобождения его от ошибок и недочетов и обогащения новыми положениями, вытекающими из дальнейшего углубления в закон развития органического мира. Товарищ Сталин указывал, что антинаучное измышление о ненаследуемости свойств, приобретаемых под влиянием условий жизни, — неодарвинизм — бессилен объяснить развитие как процесс, в котором мелкие количественные изменения в конце концов приводят к большим качественным изменениям. Такое понимание развития возможно только на основе тезиса о наследственности свойств, приобретаемых под влиянием условий жизни» (с. 165). Но что писал в действительности по этому поводу И. В. Сталин, какие его мысли привели в такой восторг А. И. Опарина? Это была всего лишь одна случайная маловразумительная фраза: «Менделеевская «периодическая система элементов» ясно показывает, какое большое значение в истории природы имеет возникновение качественных изменений и изменений количественных. Об этом же свидетельствует в биологии теория неоламаркизма, которой уступает место неодарвинизм» (Сталин И. В. Соч. Т. 1. С. 30).

По докладу академика Опарина 7 июня 1950 года Президиум АН СССР принял специальное постановление, внедрявшее «учение» О. Б. Лепешинской во все звенья биологической науки в СССР (Протокол № 15 заседания Президиума АН СССР. § 342).

Сессия ВАСХНИЛ в августе 1948 года и последовавшие за ней оргмеры произвели очейь плохое впечатление за рубежом, сильно повредив престижу советской науки. Почти все иностранные почетные члены и члены-корреспонденты Академии наук заявили о своем выходе из состава академии и опубликовали соответствующие заявления. Одно из заявлений было опубликовано, в частности, Г. Г. Дейлом в форме открытого письма Президенту АН СССР в выходившей в СССР на русском языке газете «Британский союзник» (1948, 12 дек.). Мы приведем текст этого письма, очень выпукло отражающего, как иностранные ученые, ранее дружественно настроенные к нашей стране, восприняли события, последовавшие за сессией ВАСХНИЛ. Президентом АН СССР был в тот период известный физик академик С. И. Вавилов, родной брат погибшего Николая Ивановича.

ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ АКАДЕМИИ НАУК СССР

Г-н Президент!

Я пришел к решению, вынудившему меня к отказу от звания почетного члена Академии Наук СССР, каковым я был избран в мае 1942 года.

Когда Ваш выдающийся предшественник академик В Л. Комаров письменно уведомил меня об оказанной мне чести, в своем письме он сослался на тот факт, что я в то время состоял председателем Лондонского Королевского общества. Я верю, что многие британские ученые расценили и приветствовали мое избрание в то время как символ общности целей ученых наших двух стран, которые уже около года совместно вели войну против гитлеровской Германии, защищая, как мы верили, свободу науки, как и свободу всех других достойных видов человеческой деятельности, от угрозы агрессивной тирании.

В том же 1942 году Лондонское Королевское общество избрало Николая Ивановича Вавилова в число своих 50 иностранных членов. При поддержке и поощрении Ленина он имел возможность, будучи первым директором Института генетики имени Ленина, положить начало и способствовать дальнейшему быстрому росту участия исследователей СССР во всемирном прогрессе генетики, который последовал за признанием открытий Менделя. Его использование этих возможностей рассматривалось как приносящее большую пользу сельскому хозяйству Советского Союза. Мы хотели почтить эти заслуги как большой вклад в мировую науку. Однако в Британии стало известно уже в 1942 году, что Н. И. Вавилов каким-то образом впал в немилость тех, кто пришел после Ленина, хотя причина этому оставалась неизвестной. Мы могли лишь предположить, что она имела политический характер и не имела отношения к его научным достижениям. Только в 1945 году Королевскому обществу стало известно, что он был смещен со своего поста, исчез вместе с некоторыми из своих сотрудников по генетике и умер неизвестно когда между 1941 и 1943 годами. Повторные запросы об указании лишь даты и места его смерти, адресованные Вашей Академии Королевским обществом через все открытые для этого возможности, остались без всякого ответа. Насколько мне известно, Королевское общество еще до сих пор не было официально уведомлено о том, был ли жив этот выдающийся русский ученый во время избрания его в число иностранных членов Королевского общества.

Недавние события, о которых теперь получены полные сведения, осветили то, что случилось. Покойный Н. ИБавилов был заменен Т. Д. Лысенко, проповедником доктрины эволюции, которая, по сути дела, отрицает все успехи, достигнутые исследователями в этой области со времен, когда в начале XIX столетия были опубликованы рассуждения Ламарка. Хотя труды Дарвина все еще формально признаются в Советском Союзе, его основное открытие будет теперь отвергаться. Все великое построение точного знания, которое продолжает расти усилиями последователей Менделя, Бейтсон и Моргана, подлежит отрицанию и поношению; и последние немногие, которые еще содействовали его созданию в СССР, теперь лишены своих положений и возможностей.

Это— не результат честного и открытого конфликта научных мнений. Из предъявлений и заявлений самого Лысенко ясно, что его догмат установлен и насильно введен Центральным Комитетом коммунистической партии как отвечающий политической философии Маркса и Ленина. Многие из нас, г-н Президент, с гордостью считали, что в науке, общей для всего мира, нет политических границ или национальных разновидностей. Однако теперь эта наука должна быть отделена от «советской науки» и порицаема как «буржуазная» и «капиталистическая».

Постановления, изданные Президиумом Вашей Академии 27 августа текущего года, являются ясным выражением этой политической тирании. Мой старый уважаемый друг академик Орбели, выдающийся физиолог, последователь школы вашего великого Павлова, снят с поста секретаря Отделения биологических наук Вашей Академии за то, что он не сумел предвидеть Ваши постановления, ограничивающие всю исследовательскую и преподавательскую работу в области генетики в СССР, подчиняя ее этой политически навязанной ортодоксии. Время покажет, потребуется ли такое подчинение догме и в других отраслях науки. Пока нам известно только то, что генетика, которую поощрял Ленин, теперь запрещается как чуждая его политической философии.