— Я не настолько глуп, чтобы не отличить старую кровь от новой, — огрызнулся Бай. — Здесь он напоролся на гвоздь, здесь упал, а дальше… — Копьё снова прорезало пол, но в этот раз по ступеням с треском посыпались щепки. — А это ещё что?

Дэмин похолодел. Медленно, очень медленно он начал спускаться ниже, безрезультатно стараясь унять дрожь в голых плечах. Только бы не заметили, только бы прошли мимо! Ему было уже плевать на голоса и тени, хотелось только стать невидимым и даже не дышать.

— Эй! — возглас был таким злым, что Дэмин вздрогнул всем телом и чуть не соскользнул со ступени. — Именем Императора, поднимайся сейчас же!

Свет фонаря ярко осветил лестницу, заставив Дэмина быстро отдёрнуть руку.

— Ты на кого кричишь, Бай? В эту щель даже крыса не пролезет, да и будь я крысой — не рискнул бы, честно говоря.

— Да нас вздёрнут на шибенице, если мы пропустим хотя бы крысу! — рявкнул Бай, схватив напарника за воротник. — Ты забыл, где находишься? Забыл, почему нас выбрали для этой работы? Очнись, Хуан! Здесь всё время был этот проклятый подвал, и если мы не сожгли хоть одну печать, если не похоронили всё, что могло остаться от шэнми…

Последовала тяжёлая пауза. Дэмин в ужасе распахнул глаза, дрожа от холода и пытаясь понять, как они с ним поступят. Слова эхом разносились по коридору, затихая в самых дальних углах.

— Ты уверен, что кого-то видел? — спросил гвардеец.

— Уверен, — подтвердил Бай, указывая на следы рук, смазавшие со стены сажу. — Слышал, там, внизу?! Выметайся оттуда, пока моё терпение не закончилось!

— Лучше не зли его, парень, — вздохнул Хуан, опустившись рядом на землю. — Нам не нужны проблемы. Скажем, что поймали тебя возле ворот, получишь двадцать ударов палкой и пойдёшь на все четыре стороны. Идёт?

Дэмин задумчиво поджал губы, затягивая бинты на поцарапанной ноге. Двадцать ударов он не переживёт.

— Или что? — спросил он, высунувшись из-за прогнившей балки.

— Что? — в замешательстве переспросил Хуан. — Небо милостивое, да там же ребёнок! — сплюнул он.

Бай цыкнул на него, демонстративно отколов копьём край циновки.

— Или ты просидишь там до утра, пока не пришлют отряд, чтобы разобрать завалы. Дальше тебя возьмут за шиворот и швырнут в темницу сыскного приказа, а после обвинения в мародёрстве уже никакие сделки не помогут.

«Можно подумать, вы мне помогать собираетесь», — хотел огрызнуться Дэмин, но вовремя прикусил язык. Он очень боялся, но именно страх делал его ум быстрым и по-крысиному острым. Нужно было задушить гордость и вести себя, как обычный ребёнок: изо всех сил давить на жалость и прикинуться дураком.

Выбора у него всё равно не было.

Впрочем, как и у всех.

— Я… я не хочу в темницу, — заплакал Дэмин, стараясь подавить дрожь в голосе. — Я прислуживал госпоже Циси, когда услышал, как её люди говорят об этом месте. Я подумал, что она будет благодарна, если я обгоню их, подумал, что она заметит меня, если я первым выполню её поручение… Я только хотел попросить, чтобы она дала матушке работу получше, и тогда, если бы госпожа Циси была благосклонна, нам больше не пришлось бы голодать…

— Мы уже поняли, — резко оборвал его Бай, и Дэмин заскулил, поспешив заткнуться.

Стражники обменялись тяжёлыми взглядами, а он поднял худое лицо на свет, глядя на них с выражением полной безнадёжности и бессилия. Худой, остролицый, с испуганными глазами — только по впалым щекам было видно, что мальчик не ел уже несколько недель. Хуан не выдержал и оттолкнул товарища.

— Хватит трястись. Поднимайся. Ты подслушал, как те люди замышляли прийти сюда, так? Если расскажешь нам, что они хотели найти, голодать тебе сегодня не придётся.

Дэмин всхлипнул и пролепетал:

— Госпожа Циси убьёт меня.

— После всего, что ты слышал, она тебя и так убьёт, — гаркнул Бай.

Хуан цыкнул на напарника. Дэмин почувствовал его сомнения и разревелся.

— Если она и попытается, то понесёт наказание по закону. Выходи, мальчик. Именем Императора, клянусь, ты будешь в безопасности.

Повисла долгая тишина. Дэмин выдержал паузу, чтобы показать своё замешательство, после чего снова всхлипнул, выглянул из укрытия и принялся неуклюже карабкаться по ступеням. И с каждым шагом к поверхности становилось яснее, что доверие к нему с каждой секундой тает.

Хуан всё ещё обеспокоенно следил за ним, но Бай приглядывался к лохмотьям, вспоминая бесчисленные часы патрулей по трущобам. Он хорошо знал местных детей, таких же беспризорников, способных перерезать горло за кошелёк; детей, которые звали на помощь, а потом заманивали прохожих в засаду в тёмных переулках. Чем ближе к свету фонаря, тем лучше он понимал: мальчишка куда старше и сознательнее, чем пытается выглядеть, а блики предательски выхватили рукоять заткнутого за пояс ножа. Ребёнок казался хилым и беспомощным, но он вызывал не жалость. Он вызывал…