— Доброе утро, Арина, — прошествовал мимо Максим Викторович, не задерживаясь на мне взглядом. — В десять совещание по новому проекту, — объявил о своем решении.

— Хорошо, — отметила событие в планере. — Сообщу Денису Юрьевичу.

Я потянулась к телефону, но Орлов остановился и с подозрением всматривался в мое лицо:

— Ты разве не знаешь? — забыв формальности, заговорил так, точно мы добрые друзья. — Денис уехал, взял отгул, по семейным обстоятельствам.

Я сильнее сжала телефонную трубку и дрожащей рукой опустила ее на место. Какие еще семейные обстоятельства? У него нет семьи.

— Что-то серьезное?

Орлов не спешил с ответом: будто давал возможность признаться, что причиной отъезда Дениса стала именно я.

— Не думаю, — наконец сдался. Шагнул к двери кабинета, но в последний момент заметил выглядывающий край чемодана из-за ножки стола. — Тоже собираешься в отпуск?

— Нет, — покачала головой, уверяя начальника, что я надежный сотрудник и на меня можно положиться, — небольшие перемены в жизни.

— На столько большие, что негде жить? — скептически отнесся к моим словам. — Надеюсь, ты не ночевала в офисе? — казалось он недоволен, что я приняла его офис за ночлежку для бездомных. Но поняла, что ошиблась, когда услышала следующий вопрос: — Тебе нужна помощь?

Еще несколько дней назад я бы приняла невозмутимый вид и заверила, что все в полном порядке. Именно так я отгораживалась от людей, не впуская в свою жизнь. Но в этот раз поступила иначе.

— Да, — признала свою уязвимость.

Орлов нахмурился, недовольно поджимая губы. Казалось, он порывался расспросить о деталях, но вместо этого лишь произнес:

— У Лили осталась квартира, которая сейчас пустует. Оплачивай коммуналку — и живи, сколько понадобиться.

Ошарашено я уставилась на него. Его предложение разом решило бы все проблемы, но поставило меня в неловкое положение — я чувствовала бы себя обязанной.

— Я не могу, — решила отказаться.

Но Орлов не желал ничего слушать, и не погнушался шантажа:

— Лиля не отстанет от тебя, пока ты не согласишься. Вцепиться, как питбуль. Поверь, я знаю ее.

— Почему ты это делаешь? — не находила причин, по которым ему так не безразлична моя судьба. — Зачем помогаешь мне?

— В отсутствие лучшего друга, я обязан позаботиться о женщине, которую он любит, — невинно пожал плечами, в одночасье растеряв образ сурового начальника.

Вся секретность и конспирация наших отношений в одночасье стала такой смешной — все всё знали.

— Что бы между нами не было, он решил закончить это. Так что ты свободен от обязательств.

— Он вернется, — словно пообещал мне чудо.

Я провела все детство в ожидании чуда, но оно так и не случилось. Больше не стану тратить время впустую. Больше не собиралась заслуживать ничью любовь.

Видел из окна, как она вышла из дома. Озябнув, куталась в мех шубы. Как кружила, точно загнанный зверь. Как стирала с щек горькие слезы. В этот момент ненавидел себя: за то, что прогнал ее, отпустил, оставил страдать, мерзнуть одну на морозе. Я мог бы броситься вслед за ней, не позволить сесть в такси и умолять любить меня, быть со мной. Мог бы унижаться, наступая себе на гордость: уничтожить себя в угоду ее желаниям, в угоду любви. Больше не обманывался: я влюбился. Но я не представлял, что делать с этим чувством? Надолго ли оно? Во что отвратительное оно может трансформироваться со временем? Если в итоге мы уничтожим друг друга?

Поэтому я безучастно смотрел, как от подъезда отъезжает машина, увозя навсегда от меня мою Рин. Мою прекрасную недосягаемую Рин.

За спиной играла музыка, раздавался смех и перезвон бокалов — я совсем забыл о ночных гостьях. Решил выпить что-то покрепче мартини и достал из бара початую бутылку виски. Плеснул в бокал и поднес к губам.

Напиться и забыться в объятьях незнакомок было бы так просто. Я делал так каждый раз, когда на душе становилось тошно. Вспоминал детство и напрасно терзал себя вопросами, на которых не было ответов. Погружался в винновость и жалость к себе. Алкоголь помогал временно — отключить мозг, расслабиться от бесконечной мысленной жвачки. А потом все по новому. Но я не хотел забывать Рин и эту нежность в душе, которую она рождала. Не хотел терять трепет в сердце, которое, казалось, не способно на это.

Я вылил содержимое бокала в раковину и поставил бутылку на место.

— Вечеринка окончена! — громко объявил, заствиив танцующих девиц застыть от неожиданности. — Вызовите такси, — взял из рук одной бокал и взамен вложил несколько купюр.

— Ты что, вот так выставляешь нас? — возмутилась одна, когда я подталкивал обех к выходу.

— Я выставил любимую женщину, — горько усмехнулся, — думаешь, буду церемониться с вами?

— Ты больной?

— На всю голову, — запер за ними дверь. В квартире стало жутко тихо. И одиноко.

Не представлял, что делать дальше. Кружил по комнате, подавляя импульсивное желание крушить все вокруг. Но вместо подобной мальчишеской выходки я направился в душ. Встал под ледяные струи, что били по коже точно хлыст. Подставил под них голову, изгоняя остатки опьянения. Чем больше трезвел, тем яснее осознавал, что не хочу возвращаться к прежней жизни. Не хотел бессмысленных событий и действий, что наполняли каждый день. Не хотел идти на работу в офис — видеть Рин. Встречаться с Максом и его счастливой семейной жизнью с Лилей. Рядом с ними я только острее ощущал никчемность собственной. Понимал, что так не должно быть. Правильно радоваться за друга. Что в моей голове работает со сбоем? В какой момент произошел слом? И снова мысли увлекли меня к воспоминаниям о детстве.