Ритм угасания…

Звук рассекаемой плоти я услышал отчетливо, но боль почему-то не пришла. Лишь через мгновение я понял, что плечо и часть спины поглотила тьма и именно туда пришелся удар. Правая рука самопроизвольно потянулась к джаду на поясницу и молниеносно вонзила его в брюхо бывшего хранителя, пока он вновь не принял призрачное состояние, отчего до ушей донёсся его сдавленный хрип. Однако не это меня сейчас волновало. Голова дёрнулась влево, чтобы убедиться в целости женщины и её тьмы, ведь благодаря тому, что орудие скверны застряло и разрубило часть моего плеча, оно остановилось всего в паре сантиметров от горла Аллейды.

Однако на моё удивление веки её были слегка приоткрыты, а взор сместился вначале на разъяренного Шайдена и Уррию, после на разрушенное поле боя, затем на кровь, что обагрила всю округу, а под конец взглянула на меня и на то, во что я превратился. Ведь до самой странницы ни одна враждебная крупица так и не добралась.

— Благодарю тебя, реанорец, — вдруг шепнула с непонятной грустью она, созерцая мой окровавленный и искаженный вид с ног до головы. — Похоже, для тебя действительно нет ничего невозможного. Мне жаль, что столько бед выпало на твою судьбу и всё обернулось таким образом. Правда очень жаль…

— НЕТ! НЕТ! НЕЕЕЕЕТ!!! НЕ СМЕЙ!!! НЕ СМЕЙ ЭТО ИСПОЛЬЗОВАТЬ!!!

Однако хранительница Мерраввина словно не слышала его и продолжала смотреть только в мои глаза.

— Теперь ясно, о чем говорила Бездна. Мне горько и мерзко просить о таком, но… но сделай это во имя… во имя всеобщего блага.

Грань с реальностью я начал терять еще во время боя, но шепот женщины достиг моих разрозненных мыслей. Удар ноги вдруг пришёлся по вопящему Сайдайну, который отлетел в сторону Уррии, рука с чавкающим звуком извлекла из тела клинок порчи, а из горла с всё тем же сипяще-свистящим звуком вырвалось только одно слово.

— Начинай…

В следующее мгновение странница резко хлопнула в ладони, а её тьма пылевой бурей разнеслась во все стороны и поглотила не только меня и Паллада, но и всех хастов.

Обитель Древних, наконец-то, возвели.

— Доверши начатое, хранитель Земли…

Не знаю почему, но после её слов на душе сформировалось неизвестное умиротворение.

Может именно такого я и ждал от странницы Астрала за случившееся с реанорцами? Кто знает. В данный миг я не мог ответить на этот вопрос…

— НЕТ! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! — надрывался утробно Шайден. — НЕ МОЖЕТ…

Между прочим, перед собой я видел весьма забавное зрелище. Рискованный план всё-таки сработал. Бывший хранитель оказался отрезан от порчи. Непроницаемый барьер Древних подействовал и стал обременяющей и сковывающей тюрьмой не только для меня и картара, но и для них. Отныне наши силы полностью сравнялись.

Практически секунду спустя израненный силуэт Пала сформировался рядом и с тревогой уставился вначале на противников, а после и в мою сторону.

— Как ты?

— Сносно… — усмехнулся я.

— Я УБЬЮ ВАС!!! УБЬЮ ВАС БЕЗ КАКОГО-ЛИБО ПОГЛОЩЕНИЯ ЗА СОДЕЯННОЕ! — в полном безумии орал Сайдайн.

Отрезать его от порчи оказалось верным решением.

— НЕ ДУМАЙТЕ, ЧТО ЭТА ДРЯНЬ СМОЖЕТ МЕНЯ ОСТАНОВИТЬ! КАК ТОЛЬКО Я РАЗБЕРУСЬ С ВАМИ, ТА МЕРЗКАЯ БАБА СТАНЕТ СЛЕДУЮЩЕЙ!!!

— Знаешь что, падаль, — хмыкнул грустно я, призывая в свою руку четырёхстихийную гасту. — Когда-то мне сказали, что в Обители Древних все равны. Но знаешь, что я ответил на эти слова?

— Это ничего не меняет! — выпалил свирепо он. — Ты умрешь! Вы оба умрёте!!!

Атаковали хасты единым фронтом. Даже без подпитки врат и мёртвого мира силы у них еще оказалось в достатке и практически сразу им навстречу выступил Пал.

Вот только в Обители их мощь урезана, а скорость являлась не такой запредельной, как ранее.

— Так вот позволь закончить. Даже в равных обстоятельствах, есть те, кто равнее. И я отношусь именно к таким… К тому же, как видишь, — указал я глазами на себя и всё своё исказившееся тело. — Терять мне уже нечего. Главное, что они… они целы.

Непрерывный ритм угасания… Предельный сдвиг…

Реанорский транс… Максимальный выплеск… Сжигание жизни…

Когда-то очень давно я задал мастеру Уартерату один вопрос: «Что существует за третьим оборотом рунного тела?» «Что будет с тем носителем Высшей речи, который вздумает переступить через него?»

Я до сих пор помнил тот взор, перед уходом Марриуз Уартерат еще очень долго смотрел на меня, а затем печально улыбнувшись, тихо ответил: «Смерть и позор для всех нас, ведь судьи этого не допустят».