– Вопросов, нет, больничку выпишу, только… С головой не шутят, может заглянешь?

– Никак, брат, сил нет, отлежусь и…

– Ну, смотри… А скажи-ка, боль какая – острая там, тупая? По голове случаем не били?

– Такая, знаешь, дикая, в левой части и в глаз отдает, а по голове, нет, давно не били.

– Х-м, – задумчиво протянул товарищ, – еще какие симптомы, кроме боли?

– Это важно? – Почти простонал Егор.

– Важно, Егорка, важно. Так, какие?

– Слабость, усталость постоянная, засыпаю плохо. Как-то так.

– Я не хочу тебя пугать, но зашёл бы ты ко мне, анализы сдал, кое-чем бы тебя просветил, проверил бы, надолго не задержу, пара часиков, а? Голова это такой орган… Да и симптомы так себе.

– Да знаю, знаю, голова не жопа – завяжи, да лежи, – через силу отшутился Егор.

– Ну…

– Брат, не могу сейчас говорить, – Егор еле сдерживался, чтобы не закричать, боль набирала обороты, а ему еще в отдел звонить и складно врать, – загляну через недельку.

Он отключился и начал быстро набирать номер отдела.

– Ваня, ты? Слушай, я приболел… Нет, ничего серьезного, так… Но, я на пару дней больничный взял… Да пошел он в жопу этот следак, и шеф вместе с ним… Всё, я сказал, всё! Послезавтра, край в четверг я на месте… Всё, всё, всё. Шефу я сам отзвонюсь. Его, всё равно сейчас нет. Бывай.

Егор выдохнул и силой брякнул трубкой о кровать, боль была невыносима.

Мать твою так, да что с ним?

Пошатываясь, он поднялся и добрел до серванта. Где-то здесь была аптечка – терпеть боль не было сил, надо ее чем-то заглушить.

Аптечки не было, превозмогая боль в голове и в сердце, и почему-то приступы удушья, он обшарил всю квартиру, но лекарств не было, если не считать за оные пачку дешевых презервативов.

Зато нашел кое-что поинтересней. Прозрачный пакетик размером с пол-ладони набитый какой-то травой – рыхлой, неприятного зеленовато-бурого цвета и с характерным сладковато-дурманящим запахом. Пакетик был не слишком удачно прикреплен скотчем к днищу комодного ящика.

Кто его спрятал? Размышлять над тем, кто заныкал наркотик, мешали путающиеся от боли мысли. Ладно, с этим он потом разберётся.

Вариант? Не вариант? Где-то он слышал или читал, что трава помогает от головной боли. Попробовать, а чего ему терять?

На подгибающихся ногах Егор добрался до пальто, выковырял из кармана пачку сигарет. Волны боли накатывали на него морским приливом, с каждым разом становясь все сильнее. Дрожащими пальцами достал сигарету, распотрошил ее на колени, зубами выдернул фильтр, сплюнул прямо на пол.

Опыт забивания косячков у него был, по малолетству баловался, вместе с все тем же Гошей и парой дворовых дружков. Правда в отличие от остальных травка его не забирала и вместо веселого прихода или грустняка, он получал красные, словно у кролика альбиноса глаза и нос полный соплей.

Егор свернул сигарету, правда, не с первого раза. Самокрутка ходила ходуном в кривящихся от боли губах. Пальцы дрожали, ломая спичку за спичкой, но Егор справился. Сладковатый дым потек в него, как холодная струйка воды в пересохшее горло бедуина.

Вскоре, боль сдалась, не в силах справится с дурманом и, о чудо, сначала отступила, а потом и вовсе исчезла.

Егор облегченно откинулся на кровать. Оказывается счастье, это когда боль, грызущая почище голодных волков, уходит. Сразу и дышать становится легче, и дрожь исчезает, и тело перестает ежеминутно покрываться холодным, липким потом. Незаметно для себя Егор уснул.

Проснулся он от того, что захотел курить, бывало с ним такое. Просыпался он ночью от непреодолимого желания насытить организм никотином, как будто днем мало травил себя химической заразой.

Поднявшись, Егор подошёл к окну, приоткрыл форточку и, выковыряв из пачки сигарету закурил. Потянуло холодом, поежившись, Егор прикрыл деревянную створку, оставив лишь узкую щёлку. Пейзаж за грязными стеклами совсем не радовал. Свинцовый сумрак, голые деревья и минус тридцать на градуснике. Народу на улице почти не было, лишь одинокий дворник возился у мусорных баков. Докурив, он щелчком выкинул бычок за окно и, закрыв форточку, покрутил головой и плечами. Боли не было, ощущал он себя если не прекрасно, то вполне сносно. Голова ясная, тело легкое. Егор взглянул на часы, начало десятого, оказывается, проспал он почти три часа.

И что теперь делать? Задал себе Егор риторический вопрос. Больничный выписан, начальство предупреждено, кстати, да, начальство, оно то, как раз и не в курсе. Надо звякнуть, доложиться. Так, мол, и так – в неравном бою с болезнью, пал смертью… тьфу ты, не сглазить бы… выбыл из строя, временно, на пару дней, боец… в смысле капитан Егор Иванович Дымов. Документы, в смысле лист о нетрудоспособности прилагается.

Вот только телефона начальника он на память не помнил, а труба разряжена. Вот и первая задача, раздобыть зарядник для смартфона. Задача поставлена, выполняем. Зарядку он конечно не нашел, хотя и снова перерыл все шкафы в квартире. Зато нашел банку неплохого растворимого кофе, незамеченную вчера. С тоской посмотрел на темный экран смартфона, выходить на мороз, и искать кабель с адаптером совершенно не хотелось. Но и не предупредить шефа было нельзя. Лабров, Лаба, как его звали в отделе за глаза, такого пренебрежения к своей персоне не потерпит, и может капитально испортить жизнь Егору. Всякими мелкими придирками, дурацкими поручениями и дежурствами по отделу.