Я первая забралась в кабину всё того же дилижанса. Прислонилась к обитой тканью стенке. Я уже знала, что официально принц давно, и, видимо, я была единственным человеком в Лузитании, кто не был в курсе этого сватовства. Видимо, отец решил: «меньше знаешь, крепче спишь». А, может, побоялся какой-нибудь выходки с моей стороны. Так что до свадьбы мне нужно было продержаться всего лишь неделю. А там… разводы в Лузитании — большая редкость.

Смогу ли я сохранить репутацию после этого приключения — вот в чём вопрос.

Кто знал, что я провела несколько часов наедине с мужчинами? Только разбойники, но они, понятное дело, никому ничего не скажут. Полицейские. Но те не знают, что я — невеста принца. Их дело — служба. Мало ли девиц попадают в сомнительные истории. Уверена, в принцессе, разодетой в парчу и бархат, они, даже если судьба сведёт нас снова, не опознают заплаканную пропыленную девицу. Мои слуги. Но это мои слуги, я проконтролирую их. Ну и Марселия с Никой. И, если в матушке я уверена, то Ника…

В столице нас встретила охрана, несколько автомобилей и непрестанно улыбающийся провожатый — носатый седовласый дон Мануэль. Он раз пять поцеловал мне ручку, восторженно лепеча о моей неземной красоте. Приятно, что ни говори. И немного стыдно, потому что оранжевая гуашь с пальцев так и не отмылась. Конечно, перчатки скрыли мой провал, но я-то знала…

Оказалось, что нас ждали вчера на вокзале, и были удивлены, что паровоз пришёл без нас. Матушка, мило улыбаясь, сообщила о нездоровье Доменики. Мне показалось, что дон Мануэль не был удовлетворён её ответами. Но дону было просто наплевать. Несмотря на всю его любезность, я бессознательно ощущала его презрительное высокомерие. Ещё бы! Столичный гранд, и мы — деревенские кумушки. Супруга и дочь отставного инженера!

Королевский дворец поразил меня огромным садом. Мы всё ехали и ехали по живописным холмам с берёзами, клёнами, каштанами и соснами, мимо прудов и ручьёв, выгибающих над собой ажурные мостики, а парк всё не кончался и не кончался. Иногда встречались охотничьи домики, гроты, какие-то пирамиды, виднелись беседки и руины.

Люблю пейзажные парки. Мне кажется, чтобы создать естественный ландшафт, нужно быть великим мастером.

Но, наконец, искривлённые сосны расступились, и мы увидели дворец. Он обнимал полукруглой мраморной колоннадой просторную площадь с высоким фонтаном посредине. Дворец, казалось, весь состоял из флигелей и корпусов, соединённых между собой галереями и крытыми переходами. Черепичные крыши, ажурные балкончики, огромные окна с причудливо изогнутыми рамами. Мозаика, изображающая осенний лес на верхнем, третьем, этаже как нельзя более уместна. Башенки-эркеры. Я буду рисовать его каждый день и, кажется, мне очень долго это не надоест.

Море я так и не увидела. Солнце как раз ушло по ту сторону дворца и, видимо, сейчас купалось в волнах, заливая каменное великолепие золотым свечением. Мы не воспользовались парадным входом, проехали мимо и остановились перед небольшим двухэтажным флигелем цвета майской еловой хвои, расположенном среди сосенок.

Очаровательно. Особенно мне понравилось веранда, увитая лианой капсиса, и мезонин с витражом, изображающим павлина, в окне. Плети капсиса всё ещё полыхали огненно-рыжими цветами, которые резко контрастировали с нежным, но глубоким цветом стен. Решено, утренний чай мы будем пить на веранде, а в мезонине расположится моя комната и мастерская.

— Его величество распорядился выделить вам собственный корпус, — прокурлыкал дон Мануэль. — Но, может быть, передать ему вашу просьбу отвести вам покои в главном здании дворца?

— Ни в коем случае!

Пожалуй, я ответила немного резковато. Гранд выпучил на меня блекло-серые глазёнки. Поэтому пришлось мило улыбнуться и захлопать ресницами с видом дурочки.

— Мы очень благодарны вам за заботу, дон Мануэль, — нежно пролепетала я. Лепетать очень просто: нужно звук направлять немного в нёбо и улыбаться одновременно. От этого голос становится абсолютно дурным, высоким и нежным. — Однако воля короля для нас священна.

— Мы благодарны Его величеству за милость и честь, оказанные нам, — сыграла свою сольную партию Марселия, и дон Мануэль перевёл свой масляный взгляд на мою красавицу-мачеху.

— Позвольте нам покинуть вас? — всё так же лепеча, уточнила я, а затем, когда мне милостиво кивнули, взяла сумрачную сестрицу за руку и ретировалась за причудливо изогнутую дверь.

Модерн! Настоящий ингварский модерн. Восхитительно! Он более суров и скромен, чем наш лузитанский, и это мне нравится. Люблю суровость зданий в сочетании с лёгкостью внезапных деталей. Например, голая ровная стена, а затем вдруг маленькое окошко в виноградных лозах. Вот и наш дом такой: без виньеток, пилястр, резьбы и рюшечек: простое изящество изогнутых и изломанных линий, и вдруг — витраж-павлин в окне.

Оставив Доменику обходить предоставленные нам комнаты, я бросилась наверх, перепрыгивая через ступеньки.

Просторное помещение под самой крышей, с тремя скатами — два по бокам, и одно — спереди, к окну. Простой светлый паркет в ярких витражных пятнах, медовая мебель… Я засмеялась от удовольствия и закружилась, постукивая каблучками. Да! Да, это то, о чём я неосознанно мечтала. Да, пожалуй, стоило выходить замуж за толстяка-принца ради эдакого-то домика… Надо будет убедить мужа или свёкра подарить мне фисташковый особнячок в качестве свадебного подарка.