Я начала тихонько сползать вниз. Диаманто, видимо, заметил страх в моих глазах, оттолкнулся от спинки кресла и встал ровно.

— Не бойтесь, сеньорита. Я промышляю насилием и грабежом исключительно по вторникам. С часу до трёх.

Он подал мне руку, помогая встать.

— Желаете взглянуть?

Я угрюмо покосилась на него. Капитан нарочно пугал меня!

— На что?

— Вот на это. На великую девичью любовь, на свободу свободной гражданки свободной страны. Теперь уж точно совершенно свободной девушки.

Он подошёл к камину, взял конверт приятного кремового цвета, вытащил оттуда фотографии и разложил их передо мной.

Катарина. Катарина на операционном столе. Тёмные раны. Разинутый рот. Чёрные глазницы.

Меня замутило, я прижала руки ко рту и всхлипнула.

— Нет, нет… пожалуйста…

В меня будто снова заглянули те страшные глаза человека под сосной. Меня затрясло. Вдруг куда-то делся воздух, я попыталась глотнуть, но его не было. Воздуха! Хотя бы немного! Я схватилась за горло, пытаясь раскрыть его и хоть немного вдохнуть… Перед глазами поплыли красные круги, расширявшиеся, как круги на воде… За ними — зелёные.

Меня обхватили чьи-то крепкие тёплые руки и прижали к груди.

— Ну-ну… тише, моя хорошая.

Мои пальцы попали в чью-то ладонь, отодвинувшую их от горла. И воздух всё-таки ворвался в лёгкие. Я громко всхлипнула, уткнулась в плечо мужчины и вдруг самым позорным образом разрыдалась.

Диаманто гладил меня по волосам и слегка покачивал, словно баюкая. Он что-то говорил мягким уютным голосом, что-то вроде «всё будет хорошо», но я не слышала его. Когда, наконец, мои рыдания стали затихать, капитан шепнул мне на ухо:

— Знаете, я, пожалуй, запишусь в ряды эмансипе, требующих отказаться от корсетов. Очень специфические ощущения…

Жар ударил в моё лицо, я отстранилась и влепила ему пощёчину. Диаманто шагнул от меня, посмеиваясь.

— Вы что ж, даже кофе не допьете? — крикнул он мне в спину, когда я, схватив ридикюль, решительно направилась к выходу.

И тут с лестницы донеслось:

— Капитан Лианор! Убийство!

Я замерла у самой двери, которая почти тотчас распахнулась, и в комнату влетел полицейский.

— Труп в королевском парке!

Я обернулась, но не успела увидеть, как меняется его лицо. Ни усмешки, ни улыбки, передо мной снова стоял капитан особого отдела. С чуть розоватой щекой.

— Кто? — спросил он деловито.

— Сеньорита Ортанса, камеристка Её высочества.

— Скоро буду, — бросил он. — Ждите меня у юго-западного входа в парк. Позвоните доктору Маттео.

Затем взглянул на меня:

— Вы можете идти, сударыня. И да, в следующий раз всё-таки надевайте вуалетку. В них ничего неприличного нет.

Я представила долгую дорогу на велосипеде вверх по серпантину. Глянула на него со всей возможной жалостливостью.

— А разве вы не довезете меня?

Лианор нахмурился, потом хмыкнул.

— Хорошо. Довезу. Но высажу у входа в парк и дам вам охрану. Чур не упрашивать взять на место преступления.

Я вздрогнула.

— Даже не надейтесь, — прошипела, хлюпнув носом. — Это скорее вы будете упрашивать меня.

— Рад видеть вас в трезвом разуме.

Капитан протянул мне платок, я взяла его и вышла следом за полицейским.

Очевидно у дома был чёрный ход, потому что дон Диаманто подъехал к нам несколько минут спустя уже со стороны улицы. Он уже был полностью экипирован, вплоть до тросточки. Полицейский открыл передо мной дверцу, и я села рядом с Лианором. Мы тотчас поехали.

— А как же велосипед? — осторожно спросила я, когда мы выехали из города.

Капитан покосился на меня. Он был непривычно молчалив и лишь покусывал левый ус.

— Скажу Пабло, он заберёт.

— А вы любите осень?

Он снова покосился.

— Нет.

— А какое время года любите?

— Никакое.

— Почему?

Лианор обернулся ко мне, хмурясь.

— Будьте любезны, сеньорита, помолчите. Иначе я выкину вас из своего автомобиля, и вам придётся идти пешком.

Ну и как вот с ним по-хорошему? Я отвернулась, глядя на море, которое с каждой минутой словно поднималось над городом.

Конечно, я не пойду смотреть на труп. Хватило мне одного! Вряд ли там будет что-то иное. Всё те же раны и ужас, застывший на лице. И потом, у меня же примерка платья. Во сколько, кстати? В три? В четыре?