Сегодня у него снова был выходной, и он собирался изучить оставшиеся непрочтенными за полгода книги. Если и это не поможет, Инео всерьез намеревался выучить местное наречие, чтобы перечитать все книги библиотеки на имфианском языке.

Он уже подходил к воротам, когда его окликнула Наила:

– Куда опять собрался без ошейника?

Она направлялась к нему, слегка прихрамывая и держась одной рукой за поясницу, а в другой руке несла ненавистный ему железный обруч.

На территории усадьбы никто не носил ошейники, но за ее пределами слугам приходилось надевать их, чтобы не навлекать на господина гнев совета Двенадцати. В Маритасе мало кто разделял позиции Маттео, и никто из господ не хотел, чтобы другие рабы подняли восстание, глядя на слуг усадьбы Аверо.

– Опять в библиотеку? – с упреком спросила Наила, пока Инео под ее чутким надзором застегивал железный обруч на шее. – Лучше бы сходил в трактир или публичный дом, а то от твоей кислой рожи даже молоко на кухне забродило.

– А ты чего за спину держишься? – Инео проигнорировал слова служанки.

– В отличие от вас, молодых бездельников, я ни минуты без работы не сижу, – фыркнула Наила. – Пока твой сосед Савио строил глазки нашей новой служанке, а ты размахивал мечом на тренировочной площадке, я сорвала спину, таская тяжелые ведра с водой.

Инео успел привыкнуть, что пожилая служанка постоянно причитает и жалуется, что все вокруг, кроме нее, бездельники. Но, несмотря на ворчливость, Наила была доброй женщиной и с материнской заботой относилась ко всем молодым девушкам и юношам, которых Маттео вырывал из лап жестоких рабовладельцев и привозил в свою усадьбу.

– Может, тебе нужна мазь для спины? Я могу зайти к лекарю по пути из библиотеки.

– Мази Сероха на меня не действуют, лучше загляни к травнику Нухему. Его лавка прямо на углу Пальмового переулка. Только не обращай внимания на болтовню Нухема. Старик превосходно разбирается в травах, мазях и снадобьях, но совершенно не дружит с головой. Вечно несет какую-то чушь про магию.

Инео хмыкнул.

Наила и сама была очень суеверной, и что-то подсказывало ему, что она-то как раз байкам старого шарлатана верила.

– Хорошо, Наила, я буду осторожен с этим загадочным Нухемом, – пообещал Инео, пытаясь сдержать улыбку, и направился к воротам.

На улицах Маритаса было безлюдно. В обеденные часы было очень жарко, и имфианцы обычно укрывались от беспощадного зноя в своих домах. Инео неспешно проходил мимо высоких оград, за которыми высились господские усадьбы, увитые плетистыми растениями, чьи длинные стебли оплетали стены и норовили проникнуть в окна.

Когда Инео свернул к нужной тропинке, из густой листвы орешника вылетел ворон и приземлился ему на плечо. Крыло Хлебушка зажило, он вырос и окреп, и теперь всюду следовал за Инео.

Ворон был его единственным верным другом.

– Смотри, что я припас для тебя, Хлебушек. – Инео достал из кармана брюк кусок хлебного мякиша и покрошил его на ладонь. Ворон одобрительно каркнул.

Когда они добрались до Пальмового переулка, Инео сразу распознал лавку Нухема. Раньше он никогда не ходил в библиотеку этой дорогой, предпочитая более короткую, однако у него не было сомнений, что покосившаяся деревянная лачуга с высушенными головами каких-то мелких зверьков, гирляндой висевших над крыльцом, принадлежала тому самому травнику.

Инео поднялся на крыльцо и, брезгливо поглядывая на головы, постучал.

Спустя несколько секунд дверь тихо отворилась, словно хозяин лачуги все это время стоял возле нее. На Инео пахнуло приторным ароматом благовонных свечей и засушенных трав.

– Могу я войти? – спросил он, заглядывая внутрь темного коридора.

– Проходи, – раздался хриплый тихий голос.

Инео вошел в дом, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, кто открыл ему дверь, если голос доносился из дальней комнаты.

Хлебушек тут же слетел с его плеча, что было на него не похоже. Инео часто заходил на кухню или в домик с ним на плече, хотя это очень нервировало других обитателей усадьбы.

В полумраке коридора он с трудом разглядел пучки сушеных трав и корнеплодов, свисавших с потолка. В комнате, из которой слышался голос, окна были задернуты плотными шторами, и только длинные тонкие свечи, расставленные рядами на полу, давали свет. Инео осторожно продвигался вперед, стараясь не задеть свечу. Пол был усыпан соломой, и одна опрокинутая свеча с легкостью могла бы учинить здесь пожар.

– Я пришел по поручению Наилы из дома Маттео Аверо, – подал он голос, взглядом ища хозяина.

Искать долго не пришлось.

В углу на небольшом возвышении, похожем на алтарь, сидел, поджав ноги, худой лысый старик с оголенным торсом. Вокруг него стояли черные свечи, источавшие едкий дым, от которого у Инео заслезились глаза. Он несколько раз моргнул и внимательно осмотрел старика. Его кожа была испещрена узорами из шрамов, прямо как у Ахиги. Глаза закрыты, пока он что-то тихо мычал себе под нос.