С тем не прав будет спор, кому сам тебя тот дал родитель,

Сам родитель и мать, которым покорствовать должно.

Девство не все ведь твое, родителей тоже в нем части;

Третья часть в нем отца, часть матери тоже в нем третья,

65 Третья одна лишь твоя: со спором на двух не ходи ты,

Тем, что зятю свои права передали с приданым.

Гимен о Гименея, Гимен, приди, Гименея!

№63. Аттис[241]

Аттис, моря глубь проехав на проворном корабле,[242]

Лишь достигнул до фригийской рощи быстрою стопой

И вступил под сень лесную, где богини был приют,[243]

То безумством подстрекаем со смятенною душой,

Острым он кремнем[244] отторгнул признак пола у себя.

Тут почувствовав, что сбросив все, уж стал не мужем он,

И лицо земли пятная свежей кровью своей,

Белоснежными руками подняла она тимпан,[245]

Твой тимпан, Цибеба, легши, мать богиня, твой снаряд,

10 И в кружок воловой кожи нежной ручкою стуча,[246]

Так, дрожа, она пустилась приближенным петь своим:

«Вы скорей неситесь, галлы, вверх в леса Цибелы все;[247]

Вместе мчитесь Диндимены властной быстрые стада[248]

Вы, которые в чужбину, как изгнанницы неслись

15 Вслед за мною, мне послушны, как сопутницы мои,

Бури моря претерпели и опасности пучин,

И свое сказнили тело, так Венера вам претит.[249]

Быстрым бегом веселите дух владычицы самой.

Бросим медленность тупую: вместе в путь — и побежим

20 В дом[250] фригийской мы Цибебы, во фригийские леса,

Где кимвалов слышен голос, где тимпаны вдаль гремят,

Где фригийский флейтщик зычно дудкой загнутой гудеть,[251]

Где мэнады[252] отгибают страстно головы в плющах,

Где они, справляя тайны, подымают резкий вой,

25 Где бродячий хор богини рвется бешено вперед:

В те места, куда нам должно торопиться в три ноги».[253]

Как вещала то подругам Аттис, ложная жена,[254]

Вдруг завыл весь хор свирепый из дрожащих уст своих,

Загремел тимпан летучий, зазвенел пустой кимвал

30 И на верх зеленой Иды быстроногий хор спешит.

Задышав безумством мчится, еле дух переводя,

Всех своим тимпаном Аттис по лесной глуши, ведет,

Словно телка, что умчалась с непривычки от ярма;

За вожатой резвоногой галлы быстрые бегут,

35 Но как в дом они Цибебы утомленные пришли,

То измучены чрезмерно без Цереры впали в сон.[255]

Сон ленивый закрывает шаткой слабостью глаза,

И в покое мягком тонет ярость лютая души.

Но когда лучистым взором золотистый Солнца лик

40 Озарил эфир прозрачный, грудь земли и зыбь морей

И прогнал ночные тени звуконогих прибодря,[256]

То от Аттис пробужденной убежал немедля Сон

И богиня Пазифея приняла его на грудь.[257]

Так от нежного покоя, пробудясь без ярых грез,

45 Разбирала Аттис в сердце все дела свои сама,

И умом спокойным видит, без чего и где она,

И вскипев душой, обратно к морю вновь она спешит.

Там, увидя волн равнину, взором полным слез она,

Грустным голосом к отчизне обратилась в горе так.

50 «О родимая отчизна, о отчизна, мать моя,