Что говорят болтунам, или большим хвастунам:

Ты своим языком, явись тебе к этому случай,

Мог бы седалища всем или подметки лизать.

Если совсем погубить ты всех пожелаешь нас, Виктий,

Рот лишь раскрой: ты вполне сделаешь, что захотел.

№99. К Ювенцию[441]

Как играл ты, успел у тебя, несравненный Ювенций,[442]

Слаще амброзии сладкий сорвать поцелуй.

Но не прошло это мне безнаказанно: более часу,

Помнится, словно висел я на вершине креста,

Все, извиняясь потом, никакими моими слезами

Я ни на крошку не мог гнева в тебе укротить.

Ибо немедля затем ты, губы омыв многократно

Каплями, пальцами стал всеми усердно тереть,

Чтоб, где коснулся я ртом, совсем ничего не осталось,

Словно от гадкой слюны твари развратной какой.

Кроме того, продолжал предавать меня бедного страсти

Злобной и мучить меня всяческим образом ты,

Так, что тот поцелуй из амброзии уж превратился

В горечь, чемерки самой сделавшись даже горчей.

Если несчастной любви таким ты грозишь наказаньем,

То уж не стану вперед я поцелуев срывать.

№100. К Цэлию и Квинтию[443]

Цэлий, ты Ауфиленом, а Квинтий пленен Ауфиленой,[444]

Между веронскою вы всей молодежью цветки,

Этот брата избрал, а тот сестру. Вот уж точно,

«Братский», как говорят, «самый отрадный союз».

Более счастья кому пожелать? Тебе же, мой Цэлий!

Ты один доказал явно мне дружбу свою,

Как до мозга костей меня жгло безумное пламя.

Счастлив будь, Цэлий, и будь ты всепобеден в любви.

№101. У могилы брата[445]

Много пародов узрев и много морей переплывши,

К грустным поминкам твоим, брат, я теперь подхожу,

Чтобы усопшему дар тебе принести мне последний

И безмолвный твой прах речью напрасной почтить,

Та к как тебя самого у меня судьбина исторгла,

О несчастный мой брат, отнятый зло у меня!

Ныне однако меж тем, что праотцев древний обычай

В грустных поминках блюдет, эти приемли дары,

Со слезами обильно текущими братских рыданий,

И навечно уже здравствуй, ты брат, и прощай.

№102. К Корнелию[446]

Ежели что молчаливому вверено другом надежным,

Коего верность души ведома точно вполне,

То и меня ты найдешь достойным такого союза,

Мой Корнелий; меня ты Гарпократом считай.[447]

№103. К Силону[448]

Либо послушай, Силон, отдай моих десять сестерций[449]

Да затем уже будь грубым и дерзостным ты;

Или, если тебя прельщают деньги, то брось же

Сводником быть и еще грубым и дерзким притом.

№104. К Неизвестному о Лезбии[450]

Ты полагаешь, что я свою жизнь был способен злословить,

Ту, что обоих моих мне драгоценнее глаз?

Нет, я не мог, а когда бы я мог, не любил бы так страстно,

Ты же с Таппоном всегда ужасы видишь во всем.[451]

№105. К хлыщу[452]