Как было заведено с давних времен, шестым по очереди со своим караваном явился великий князь Марсена, опечаленный, но ещё больше напуганный тем, что все его лошади и верблюды чуть было не погибли из-за жестокого ливня и разлива реки в предгорье Киссии, и Артаксеркс его принял.

С большим нетерпением все ждали прибытия во дворец старого Мемухана, но он почему-то не явился ни на седьмой день, ни даже на восьмой день перед назначенным пиром. Но Артаксеркс все равно распорядился начинать праздник без Мемухана, и лишь на десятый во дворец пришла весть, что старейший из князей не явился перед лицо царя, потому что скончался по дороге от старости, а также от простуды, и его тело пришлось срочно доставлять обратно в княжество для должного захоронения.

Но даже такое печальное известие не смогло омрачить пышного празденства, которое устроил Артаксеркс Великий в лютый месяц тебефе. В глибине души царь даже обрадовался известию о Мемухане, потому что не мог простить старому князю указа об Астинь, считая, что каким-то образом он нарочно тогда все подстроил, чтобы возвеличиться в глазах остальных старейшин. Поэтому Артаксеркс воспринял кончину Мемухана, как добрый для себя знак, и во все дни великого пира царь находился в таком хорошем, добром расположении духа, какого уже давно у него никто не видел, кроме царицы Эсфирь. На радостях царь даже объявил льготы всем областям, а всех молчаливых, недовольных князей одарил щедрыми подарками.

Для царицы Эсфирь и для девиц, что служили при ней, был сделан отдельный пир, но при этом царю ни разу не пришла в голову сумасбродная мысль показывать всему красоту новой царицы. Даже великие князья видели её всего только один раз, да и то наполовину сокрытую от глаз белым, свадебным покрывалом.

Великим князьям Персидским и Мидийским так и пришлось разъехаться назад в свои дальные области, как следует не разглядев, ради кого им пришлось столько дней месить копытами грязь и подвергать свою жизнь опасности. Но все же они везли с собой домой имя новой царицы - Эсфирь, и на обратной дороге время от времени щурились на небо, пытаясь разглядеть в сиянии звезд загадочное лицо новой царицы, что взошла на персидский трон.

Вдовствующая царица Аместрида сдержала свое слово и не явилась на свадебный пир. Мало того, узнав о смерти великого князя Мемухана, она срочно отправилась в его княжство для участия в траурной церемонии, по большей части для того, чтобы лишний раз показать царю Артаксерксу, как слабо он до сих пор разбирается в главных и неважных государственных делах и сделать ему очередной тайный вызов.

...Облаченная в белые праздничные одеяния, Эсфирь вошла в комнату, где её никто не мог увидеть, и опустилась на свю любимую низенькую скамейку. За окном шел дождь, и такой монотонный и сильный, что, казалось, он будет продолжаться бесконечно и больше никогда не наступят ясные, счастливые дни.

Эсфирь вспомнила излюбленные рассказы своих прежних подруг о веселых свадебных процессиях, какие приняты были у иудеев в древние времена, когда множество людей, украшенных миртой, шли впереди новобрачных, лили на дорогу вино и масло, сыпали орехи и жареные колосья, пели песни, танцевали.

"Тебе не нужны ни румяна и пудра, ах, ты и так прекрасна, как серна!" - пели провожатые, восхваляя невесту.

А ей сейчас предстяло идти на женский пир в холодный, украшенный каменными изваяниями зал, где собрались ниболее знатные женщины города, и не было ни одного близкого лица, где никто не говорил и не пел на родном языке. Значит, такова воля всевышнего - но она все равно будет сегодня улыбаться, и веселиться, думая о тех, кто мог бы быть с ней мысленно в этот день и сейчас незримо присутствовал в этой комнате.

Эсфирь не могла разобраться в своих чувствах и понять, почему друг на неё навалилась внезапная тоска. Но почему-то нынешний свадебный пир каким-то странным образом означал для неё не начало, а конец её весны, весны её любви и ответного чувства Артаксеркса.

Все теперь будет по-другому, совсем иначе. Артаксеркс и без того уже несколько дней даже не смотрел в её сторону, занятый приготовлением пира и переговорами с великими князьями. И хотя на лице царя было написано удовлетворение, что он наконец-то добился своего и сделал так, как считал нужным, но почему-то невозможно было отыскать на нем хоть каплю былой нежности. Он словно бы по-мужски гордился своей очередной победой, но и только...

"Голос возлюбленного моего! Вот он идет, скачет по горам, прыгает по холмам. Друг мой похож на серну или на молодого оленя. Вот, он стоит у нас за стеною, заглядывает в окно, мелькает скрозь решетку!" - сами собой зазвучали в душе у царицы дивные напевы Соломоновых песен.

Дождь лил все сильнее, сплошной стеной, но никто не заглядывал сейчас за оконную решетку в комнату к Эсфирь, кроме мокрой ветки дерева.

"Поднимись ветер с севера и принесись с юга, повей на сад мой, - и польются ароматы его! Пусть придет возлюбленный мой в сад свой и вкушает сладкие плоды его".

Эсфирь вздохнула, сорвала листок от ветки миртового дерева, которую накануне свадебного пира зачем-то передал со слугами во дворец Мардохей, прикрепила лист к волосам так, чтобы он был незаметен под золотым венцом. Затем поднялась со своей маленькой скамеечки и царственной походкой отправилась на свадебный пир. Сегодня предстоял большой праздник не только для неё и царя Артаксеркса, но также и для многих людей...

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ГАДАНИЯ ЗЕРЕШЬ

...престольного города Сузы.

"...А город Сузы, который был весь построен из эмалированных кирпичей, я целиком разрушил и обломал его зубцы, которые были отлиты из блестящей меди. Шушинака, их бога, прорцателя, жившего в уединении, божественных дел которого никто никогда не видел, их богов и богинь с их сокровищами, их добром, их утварью, вместе с первосвященниками и жрецами я переместил в свою страну Ашшур. Тридцать две статуи их царей, изготовленных из серебра, золота, меди и алебастра я также забрал в страну Ашшур. Я снес стражей их храмов всех, сколько было, исторг яростных быков, украшение ворот. Святилища Элама я до небытия уничтожил, их богов и богинь я пустил по ветру. В их тайные леса, в которые не проникал никто чужой, мои воины вступили, увидели их тайники, сожгли их огнем. Гробницы их царей, прежних и последующих, не чтивших нашего бога Ашшура и Иштар, моих владык, доставлявших хлопоты царям, моим отцам, я сокрушил, разрушил и показал их кости солнцу..."