– Вы знаете, как мне трудно было содержать двух малюток. Я столько лет работал на вас.

– Ага, и вы решили, что ушли на покой, а Россия должна выплачивать вам пожизненную пенсию за заслуги. Нет, голубчик, не вытанцовывается. Вы знаете, кто такой Вальтер Николаи?

– Нет.

– Этот весьма жесткий господин — начальник германской контрразведки. Говорят, он очень не любит предателей. Хотите познакомиться с этой бесспорно интереснейшей личностью? Он проведет с вами не одну бурную ночь в допросах, а потом, как в той известной истории про Клеопатру и ее любовников, однажды поутру лишит вас жизни. Ваши дочери осиротеют окончательно и, лишившись финансовой поддержки, покинут пансион, а их будущее приобретет весьма туманные очертания.

– Контрразведка может заинтересоваться и вами.

– Милостивый боже, вы что, пытаетесь угрожать мне? Я кадровый разведчик, противник, но не предатель. Улавливаете разницу? Тут совсем другой расклад. В случае ареста мое имя не будет покрыто позором. И потом я свое пожил, честное слово. Так что бросьте эти капризы. Полноте! Вам понятно?

– Хорошо, мне понятно. Что я должен делать?

– Вот это совсем другой разговор. Вы спокойно служите, дочки живут себе в дорогущем столичном пансионе под присмотром заботливых тетушек, что вдвойне важно в это трудное время, когда нужно просто выжить. Но все проходит, и даже война, поверьте, рано или поздно закончится и закончится так, как предписано свыше, на небесах, и мы можем повлиять на ее исход только в очень малой степени. Так что пусть совесть вас не мучает. Итак, скажите Шварцер, где вы служите и в чем состоят ваши функциональные обязанности?

– Я, как и раньше, служу на базе в Киле, руковожу подразделением, отвечающим за ремонт и техническое обслуживание минного вооружения всех кораблей, базирующихся на Киле, а также подготовку и проверку самодвижущихся мин, или торпед, как их теперь начали называть.

– Да ну?

– К чему это удивление? Вы же сами меня туда устроили.

– Надо же, а я грешным делом подумал, что вы забыли, каким образом снова очутились в Германии и на отличной должности. Это стоило больших денег, Шварцер. Сначала, чтобы добыть это место, а потом потребовалась еще более внушительная сумма, чтобы вас особо не проверяли и закрыли глаза на трансформации вашей фамилии. Правда, вы оказались молодцом, и мои усилия не были напрасны. Теперь поглядите, начальник!

– Вы преследовали свои цели, а не старались ради меня.

– Конечно, и не скрывал этого. Что же вы тогда не стали протестовать и отказываться?

– Вы связали меня по рукам и ногам.

– А как вы хотели? Разведка — вещь очень циничная. Но, с другой стороны, мы бы никогда и не пересеклись в этой жизни, если бы вы не польстились в свое время на японские деньги и не занялись незаконным вооружением их кораблей. Так что пеняйте на себя. И давайте прекратим дискуссию. Ни к чему хорошему это не приведет. Вы свой Рубикон давно перешли, я тоже. Так вот мне нужна информация, я ее покупаю за ваше спокойное и безбедное существование. Если откажетесь, станете филонить или, чего хуже, дезинформировать меня, я незамедлительно отправлю вас в ведомство полковника Николаи. Кстати, о деньгах.

Лартинг вынул из кармана конверт и положил его под салфетку.

– Здесь втрое больше обычного. Ну чего вы ждете?

Дитрих не устоял и потянул салфетку к себе.

– Какого рода информация вас интересует? — спросил он.

– Прежде всего меня интересует подготовка кораблей к крупным операциям и информация о самих этих операциях. Также необходимы данные о новых крупных кораблях и подводных лодках, их боевые возможности. Кроме того, нужно иметь сведения о кораблях, вставших на длительный ремонт.

– Немало.

– Но и не так уж много, большинство этих сведений вы можете получить из технических заданий для вашего отдела, послушав болтовню моряков или просто изучив вид из окна своего рабочего кабинета.

– Как я должен передавать сведения? Телеграфом?

– Нет, ни в коем случае. Тут все просеивается и анализируется контрразведкой. Поступим по-другому. Сейчас многие, особенно военные, стараются упорядочить свои дела, да оно и понятно. Никто не может быть уверен, удастся ли ему выжить в этой кровавой круговерти. В связи с чем работы у нотариусов хоть отбавляй. Так вот, вы тоже озаботитесь этим вопросом и на вполне объяснимых основаниях сможете посещать мою контору здесь, в Берлине. Имя клерка, который станет вас обслуживать, я сообщу несколько позже. Этому господину вы будете передавать ваши сообщения. Таким образом, взять вас с шифровкой будет совершенно невозможно.

– Это хорошо, но возникает резонный вопрос: почему для этого надо ездить в Берлин, ведь в Киле тоже есть нотариальные конторы?

– У меня на это есть не менее резонный ответ. Во-первых, вы некоторое время жили в Дании и у вас там осталась кое-какая недвижимость. Ведь осталась?

– Да, совсем крохотная квартирка.

– И тем не менее! Вот почему вам интересно общаться именно со специалистами по датской недвижимости. Во-вторых, контора в Киле всего одна, она перегружена, и это действительно так, я проверял. В-третьих, вам бы хотелось иметь дело с солидной, известной фирмой, что тоже можно понять. А в Берлин вы и так довольно часто выезжаете по делам службы или навестить дочерей. Не правда ли?

– Да, совершенно верно. Вы действительно хорошо осведомлены.

– Конечно, это моя работа.

– Что же, должен сказать, все это звучит вполне убедительно, — удовлетворенно произнес Дитрих.

– Завтра вы зайдете в мою контору на Курфюрстендам и оставите там письменную заявку. К вам в Киль придет не менее официальное письмо о том, что ваша заявка принята, там будут указаны имя вашего куратора и номер его телефона. С ним и будете иметь дело и только с ним. И еще: телеграф как средство связи мы совсем отвергать не станем. Может случиться срочная необходимость передать сведения, а выехать у вас не будет никакой возможности. Вот тогда вы дадите телеграмму моему клерку, то бишь связному, с просьбой перенести ранее назначенную встречу в связи с крайней занятостью. Дадите официально, на адрес моего офиса. Это будет сигналом для выезда связного к вам. Через день после получения телеграммы он будет ждать вас в баре «Баварский бочонок» каждый вечер в течение трех дней с семи до десяти вечера.