– Не может быть! Какими судьбами? Она же уехала к родным в Петроград, это мне доподлинно известно. Ты откуда знаешь? Ведь только вчера приехал.

– Эх ты, чертушка. Одичал совсем со своей разведкой. Про германца все знаешь, а что под самым носом творится, не ведаешь. Как так?

– Ты наверняка знаешь? Да и зачем ей сюда возвращаться?

– Ну что ты, право слово, что за недоверие. Да, Ольга Васильевна уехала, как и говорила, но сестра ее осталась здесь, при муже. В Петрограде в последнее время снабжение серьезно ухудшилось, цены резко пошли вверх, да и вообще бунтом попахивает. А у нее девочка на руках, да маменька стала хворать. Вот сестра и уговорила Ольгу Васильевну переехать в Ревель, благо здесь пока таких проблем нет, ни по продовольственной части, ни по политической.

– Да откуда тебе это удалось выведать все?

– У меня своя разведка. Мы тут с Рыбкиным, мужем, стало быть, сестры Ольги Васильевны, парой слов перед совещанием успели перекинуться. Да она только с неделю как приехала.

– Уже неделю она здесь? Господи, уже неделю. Так что же мне делать?

– Ну-ну, контр-адмирал, держите себя в руках. Прежде всего, дорогуша, тебе надо отправиться к цирюльнику и привести свою физию в порядок. А то что это такое, борода космами, усы как у пирата, вон топорщатся во все стороны. Да и мундир давно пора освежить. Лоску надо добавить, соответствовать надобно своим эполетам. Тогда, может, вдова, заметь, вдова, а ты говорил о своем бубновом интересе именно к вдовушкам, начнет тебя замечать. Время прошло, все поулеглось, успокоилось, а женщина она вполне еще ничего себе и счастье может составить любому. Не упусти момент! Говорят, ее уже видели с дочуркой на катке в Екатеринентале. Ты на коньках катаешься?

– Нет.

– Придется научиться, — с самым серьезным видом сказал Дудоров и тут же, не выдержав, рассмеялся.

– Издеваешься над старым боевым товарищем, над старшим по званию, — ответил Непенин и тоже рассмеялся.

– Ну не хочешь на каток, давай я с Рыбкиным договорюсь о твоем визите, Ольга Васильевна с маман пока у них остановились.

– Да, будь любезен, попробуй, — с надеждой в голосе попросил Непенин.

– Ладно, чего ради тебя, чертушка, не сделаешь. Давай еще по одной и все!

В ближайшую субботу Непенин и Дудоров были приглашены Рыбкиными к обеду. Вернее, изначально был приглашен Дудоров, как отъезжающий к месту службы приятель Рыбкина, а уж Борис Петрович похлопотал за своего друга.

В субботу Дудоров зашел за своим чертушкой и был приятно удивлен. Перед ним предстал блестящий офицер в безупречном, с иголочки адмиральском мундире при орденах Святого Георгия и Святого Владимира, аккуратно подстриженный, идеально выбритый и пахнущий дорогущим французским одеколоном.

– Хорош, даже как-то чертушкой назвать тебя язык не поворачивается, — почти с восхищением сказал Дудоров.

– Издеваешься опять?

– Да что ты, истинно тебе говорю, завидный жених при всех достоинствах и регалиях, без всяких шуток. Пойдем-пойдем, негоже опаздывать.

– Так я совершенно готов.

– Только вот что, не сиди за обедом истуканом каменным, поддержи разговор.

– Ладно-ладно, пойдем уже.

Через полчаса, после прогулки по бодрящему морозцу с заходом в цветочную лавку, они, розовощекие и слегка подмерзшие, явились в гостеприимный дом Рыбкиных. Встретил приятелей хозяин, предложил аперитив для согрева и провел к камину, сказав, что дамы выйдут к обеду. Вскоре всех пригласили к столу.

Вышли сестры и сама маман. Были приветствия и галантное вручение цветов.

Ольга Васильевна заметно похудела, но оттого стала еще красивее.

Начался обед, выпили во славу русского оружия, за присутствующих дам, шел разговор о шансах в войне, о флоте, и тут Рыбкин предложил по традиции тост за тех, кто в море. Все невольно вспомнили команду «Паллады», очень многие так и упокоились на дне, оставшись в море навсегда. Выпили молча. И тут Непенин попросил слова:

– Мы сейчас выпили за наших товарищей, если помните, я тогда на похоронах кое-что пообещал вам, Ольга Васильевна, — сказал Непенин и тут же умолк в смущении. Потом как-то неуклюже начал искать что-то в карманах.

– Извините, — бормотал он, — неужели забыл, нет, кажется, в шинели оставил, еще раз извините, но мне необходимо выйти на минуту.

Непенин спешно вышел, оставив всех в некотором замешательстве. Правда, он очень быстро вернулся, держа в руках какую-то газету.

– Вот, нашел, — радостно сообщил он. — Прочтите, пожалуйста, вот здесь, Ольга Васильевна, — сказал он, раскладывая газету на краю стола и указывая на одну из заметок.

Ольга Васильевна в недоумении стала рассматривать текст.

– Помилуйте, здесь фотография морского офицера, а написано все по-немецки, я в немецком не сильна.

– Я помогу вам, — вызвался Дудоров. — Ба, да это некролог. Командование германского флота с прискорбием вынуждено сообщить, что подводная лодка «U-26» под командованием капитан-лейтенанта Эдевольфа фон Беркхайма не вернулась из боевого похода и, видимо, погибла со всем экипажем. Так, газета от восемнадцатого октября. И что, Адриан Иванович? Поясните.

– Я всего сказать не могу, но достоверно знаю, что лодка не «видимо» погибла, как с остатками надежды сообщают немцы, а была совершенно точно потоплена. И еще, это та самая лодка, что атаковала крейсер «Паллада», и это тоже доподлинно известно.