– Да чтоб тебя, — Ренгартен полез в самую топку, потом стал открывать все шкафчики, вываливать все, что там было, и, наконец, в изнеможении плюхнулся на табуретку.

– Слава тебе господи, — с облегчением произнес он, — тут она, голубушка.

– Кто она? Что с вами? — недоуменно спросил Койву.

– Все нормально, извините ради бога, я накричал на вас почем зря. Откуда вам было знать, в самом деле, что здесь спрятана радиостанция. Я просто испугался, что она в плите где-нибудь. Запахи от вашей колбасы фантастические, а мы проголодались, право слово, так что, когда будет готово, зовите к ужину, премного будем благодарны.

– Ничего, бывает, служба, понимаем. Мы что, мы только гостей хотели покормить, — постепенно успокаиваясь, запричитал полицейский.

– Вот именно, служба, так что зла не держите, — с этими словами Ренгартен направился обратно в рубку.

Круус сидел, положив ногу на ногу, и курил. Был он худощав, хорошо сложен и чем-то по виду напоминал ястреба.

– Радиостанция, слава богу, нашлась, Рагнар Ансельмович, — сказал Ренгартен, входя в рубку.

– Очень хорошо, — по обыкновению вставил Окерлунд, — а у нас тут шпион, Иван Иванович, да-с, кадровый разведчик, так они, во всяком случае, заявляют, но более говорить ни о чем не желают, не хотят позорить честь мундира. Ничего, пыточная команда на подходе, разговорится.

– Что за околесицу вы несете? — брезгливо произнес Круус. — Какая карательная служба, какие пыточные инструменты, бред. Кто вы такие вообще, неизвестно, а я, извините, неизвестно с кем разговаривать не стану.

– Раскусили, значит, очень хорошо. Да, нет такой службы, и мы на самом деле ваши коллеги только, естественно, с противной стороны. Про Особое делопроизводство, надеюсь, слышали?

– Слышал.

– Очень хорошо. Так вот, если вы профессионал, то должны знать, что в любом подобном ведомстве, в том числе и в русской, и в немецкой контрразведке, имеются заплечных дел мастера, и языки развязываются почти у всех, а у кого не развязываются, то вываливаются. Вы согласны со мной, господин Круус?

Круус молчал, попыхивая папиросой.

– Что вы предлагаете? — наконец спросил он.

– Мы предлагаем ответить на ряд вопросов касательно вашей разведывательнодиверсионной деятельности, в частности о сношениях с германской подводной лодкой, — ответил Окерлунд.

– Также нам нужны шифры и частота передачи, — вставил Ренгартен.

– Шайзе, доложили уже, сволочи, — выругался Круус. — А иначе?

– Я, по-моему, все доходчиво объяснил, вас расстреляют как шпиона, доказательств полный набор.

– Не расстреляете, частоту передачи и шифр знаю только я. И они находятся здесь, — с этими словами Круус постучал себя пальцем по голове.

– Что толку в бесполезной для нас голове, так что расстреляем, и не сомневайтесь.

– Вы можете гарантировать мне жизнь и статус военнопленного, если я начну говорить?

– Нет, не можем, — ответил Окерлунд. — Мы можем другое, а именно доказать своему руководству, что вы совершенно необходимы для дальнейших операций против германской разведки, а это куда большая гарантия вашей неприкосновенности, нежели заверения самого высокого начальства.

– По всей видимости, выбора у меня нет, черт с вами. Лодка приходит в определенное время в точку рандеву, никаких переговоров в эфире мы с ней не ведем. Координаты и время получаем за двое суток по радио. Если нас нет в указанное время в указанной точке, лодка немедленно уходит. После я обязан дать радио с разъяснениями.

– А если лодка не пришла вовремя? — продолжил расспросы Ренгартен.

– Мы ждем до рассвета и уходим.

– Вы должны об этом докладывать?

– Конечно. Мы докладываем в любом случае.

– А лодка?

– Этого я не знаю.

– Вы ждете лодку?

– Да, завтра ночью.

– А этой ночью идете ставить мины?

Круус кивнул.

– Ваш капитан тоже кадровый офицер?

– Да, только он офицер флота, а не разведки, имеет шведские корни, ярый националист. В его обязанности входит собственно управление судном и командой.

– А еще двое?

– Они технические специалисты. Отвечают за машину и минное дело, ну и присматривают за рыбаками.

– С кем вы связаны на берегу? — задал очередной вопрос Окерлунд.

В тот же момент раздались крики: «Стой!» — и послышались выстрелы. В мгновение ока офицеры выскочили наружу и увидели распростертого на палубе полицейского, по мундиру которого расползалось кровавое пятно. По пирсу в сторону брички, в которой, вероятно, и приехал, бежал незнакомец. Он быстро впрыгнул в коляску, сделал выстрел в сторону судна, потом схватил поводья, сильно щелкнул ими, и лошадь взяла с места в карьер.

Окерлунд бросился к машине.

– Вы остаетесь здесь! — крикнул он Ренгартену и понесся в погоню.