Добыча состояла из двадцати мамонтов, добитых ударами топоров. Отборные куски — хоботы и ноги — были тщательно завернуты в шкуры. Вскрыв каменными топорами черепа, охотники вынули из них мозги — лакомство для женщин. Повернув затем на спину еще не остывшие чудовищные туши, они быстро выпотрошили их. Сердца, легкие и печенки они нанизали на лианы. Боясь нападения волков и гиен, несколько человек вскарабкались на деревья и разместили там разрубленное на куски мясо. Позже, целый отряд юношей и мужчин должен был перенести мясо в селение. На обратном пути охотники питались глазами, съедаемыми в сыром виде, и жареными на вертелах языками.

Клыки животных охотники не успели в тот день вынуть, так как солнце уже скрылось за густые деревья, а дело это было сложное и требовало много времени. Они отложили эту операцию до следующего дня; вынутые из челюстей клыки прятали в глубине какой-нибудь пещеры. Следующая партия охотников забирала их оттуда и доставляла в селение.

Коснувшись правой рукой орошенной кровью земли и оставив красные следы своих пальцев на могильных камнях, воины плотными рядами двинулись в обратный путь, неся на плечах тяжелый груз мяса.

Густой туман спустился на верхнюю долину Виенны. Неожиданно войско было остановлено свистом дрозда и быстрый шепот пронесся по всей веренице охотников: разведчики обнаружили следы человеческих ног. Охотники испуганно переглянулись, спрашивая друг друга — не разбойничьи ли это племена кочующих груандисов? Приблизившись к разведчикам, вождь застал их на коленях, внимательно вглядывающимися в таинственные следы.

— Что, вонючки? — шепотом спросил он одного из них.

Судя по следам, это были не груандисы с вывороченными ступнями, а настоящие люди, оставившие на помятой траве свежие следы своих пяток и больших пальцев. Что же, яваны или питающееся тюленьим мясом племя Кроньо, покидавшее далекие устья Сены и Соммы для охоты в дремучих лесах?

Ночь уже наступила. Вдали, на утесе, мелькали огоньки. Десяток охотников направился туда. Приблизившись к освещенным пещерам, они громко крикнули:

— Яваны!

На фоне дымящихся костров вырисовывались силуэты людей и раздались радостные крики:

— Яваны! Яваны с Сены!

Вначале, согласно правилам приличия, говорили исключительно о погоде, о дичи, об охоте. На вертелах жарились языки мамонтов. Со стороны яванов с Дордони было бы ужасной грубостью проявлять любопытство и спрашивать, зачем люди с Сены пришли сюда, в эту пустынную страну, находившуюся в двадцати-тридцати днях ходьбы от их родных долин.

Только после вечерней трапезы началась дружелюбная беседа, но началась она не просто, а ей предшествовали разные тонкости ораторского красноречия.

Яванов с Сены было десять человек. По их словам, они составляли часть делегации, на которую была возложена обязанность отправиться приветствовать яванов с Дордони и осведомиться об их здоровье. В пути они отбились от своих товарищей, пустившись в погоню за стадом оленей. В конце своей речи они изложили, что мотивом их предполагаемого посещения яванов с Дордони было то, что ява-ны с Сены, обеспокоенные вторжением рыжих людей, пришедших с Далекого Востока, вынуждены просить помощи у других племен.

Впрочем, весь этот разговор был тонкой дипломатией. Не поверив ни одному слову, веселые охотники отклонили эту серьезную тему. Виссили-Рора было неловко справиться о ценности принесенных подарков, но очутившийся рядом с ним Юло пришел ему на помощь. Он подсказал вождю удачный вопрос, за которым последовало перечисление подарков, состоявших из длинных шелковистых конских хвостов, глыб соли и других заморских диковинок. Удовлетворенный Виссили-Рора стал восхвалять Нанак-Санга-ру, великого вождя племени с Сены, и поинтересовался узнать количество его жен и детей.

Старейшина пришельцев припомнил по этому поводу печальную, давно забытую историю.

Когда-то любимая жена их вождя злостно нарушила закон, скрывшись вместе со своим хилым новорожденным ребенком, который должен был быть умерщвлен. По всей вероятности, она давным-давно искупила свое преступление в когтях хищных зверей. А впрочем, возможно, что беглянка еще где-нибудь скитается со своим сыном по разным племенам.

— Я уверен, что закон настигнет их, если они еще живы. Я призываю вас в судьи, братья с Дордони.

Но разбитые усталостью братья с Дордони уже храпели вовсю. Тогда старейшина, закутавшись в олений плащ, тоже улегся между спящими и заснул мертвецким сном.

Таламара шила для Лиласитэ широкий пояс из шкурок выдры, заменявший в летнее время одежду. Она была погружена в глубокое раздумье и не обращала внимания на болтовню Пивиты (Пичужки), тринадцатилетней девочки, чей костюм, согласно обычаям яванов, состоял лишь из ожерелья из бус. Цветы, которые она вплетала в косы, обрамлявшие ее головку, торчали из-за ее хорошеньких ушек и дополняли ее несложный туалет. Пивита жила в одной пещере с Таламарой.