«Это жульничество, подлый поступок, Нонг’Сау!»

«Жульничество — это нападать на сестру по половине масти из-за спины, а я просто пользуюсь своими способностями, щучка!» — Ника нагло ухмыльнулась, подойдя к скрючившемуся на асфальте парню, что на последнем издыхании продолжал улыбаться и подшучивать.

— Лучше будет просто звать меня «Пи’», котик.

— Слишком много чести для такого бесстыдника, как ты.

— Тогда, м-может просто снимешь заклинание? Было бы… уже очень… прекрасно, — прохрипел Тиннакорн, начиная бледнеть. — Скоро я… не смогу сопротивляться…

— А может я только этого и дожидаюсь? Заточу твою душу в своём «домике», познакомишься там с остальными моими жертвами, — уголки губ чужестранки неустанно тянулись вверх, а колкий взгляд пронзал друга, чьи чёрные вены уже надулись и готовы были лопнуть.

Но этого не случилось — Ника изящным жестом оборвала мучения Корна, порвав графитовую нить одним пальцев. Полупровидец свободно вдохнул полной грудью, наслаждаясь воздухом и расслабляя напрягшееся тело.

— Коварная ты женщина, Нонг’Сау! — Ослаблено поднимаясь с земли, с ироничной горечью вздохнул тот и дружелюбно раскрыл руки в приглашении обняться.

Девушка себя ждать не заставила и на предложение ответила моментальным согласием, крепко заключив друга в кольце рук. Но от очередной шутки отказаться не смогла и с озорством спросила Тина, ослабляя объятия:

— И когда это тайцы обниматься стали при встрече? Тем более так удушающе крепко?

— Мы, вообще-то, давно с тобой не общались, я соскучилься! — Уши Домы моментально уловили то, как сменились яркий акцент и непонятная мешанина из слов и звуков в почти чёткую речь — пусть и с небольшим непринятием твёрдой "л", — вполне походящую на речь русского человека.

— Во-первый, мы только вчера за столом разговаривали, Корн-и, когда ты успел соскучиться? И во-вторых, когда ты успел так сильно поднатаскать себя в русском?

— Ну, это вчера было, сегодня уже другой день! А разговариваю я хорошо по-русски уже как пару дней, это к тебе вопрос, почему не замечала! Кстати. Слышал, тебе опять было плохо. Сейчас как, стало легче?

— Да, мне уже лучше, спасибо. А вот ты, собака такая, почему умалчивал о своём увлечении?!

— О каком увлечении? — Удивился Тинн, вытянув шею и округлив кошачьи глазки.

— Игра на барабанах! Ты представляешь, в каком я шоке была, когда тебя за ними увидела?!

— Даже и не знаю, как тебе такое преподнести… Хорошо, расскажу тебе этот страшный секрет, только ты никому его не разбалтывай, договорились? — Таинственно прошептал Тиннакорн и, получив в ответ недоумённое хлопанье глазами, с придыханием заговорил, озираясь по сторонам: — В общем, было это давно, сейчас время и не вспомню точное, может, двенадцать дня, может восемь вечера. Я одиноко сидел в своей комнате, как вдруг откуда-то раздался страшный голос, что наказал мне: «Ты. Должен. Играть. На барабанах! Ты хочешь этого, Корн!» Я тогда подумал: «Кто же это был такой?» А оказалось, что голосом этим был… — растянув паузу на полминуты, он всё же закончил криком: — Мой внутренний!

— Бл!.. Блудный демон меня на части раздери! Корн, зараза такая, я ж тебя придушу! — Подпрыгнув от громкой и до безумия глупой концовки, разругалась Доминика и рванула вслед за внезапно удалившимся другом, вываливая на него весь свой арсенал грубых слов.

— А я что? Ты просила — я рассказал! Не буду ж я от подруги секреты хранить!

— Я ведь тебе правда покажу сейчас, как из таких, как ты супы варят! Остановись, кому сказала!

И он вдруг остановился. Но, как вскоре девушка поняла, сделал это он не по своей воле или из острого желания стать чьим-нибудь обедом. Перед парнем возвысился незнакомый маг, преградивший путь. Тёмно-синий классический костюм придавал существу статности и возраста, делая из юноши мужчину средних лет. Глаза цвета ультрамарина пронзали Тинна надменностью, а бледные губы сохраняли хладнокровие.

Магичка, возмутившись такой наглости, хотела выйти вперёд и поговорить с незнакомцем «по душам», но полутемник, словно прочитав мысли подруги, закрыл ей проход рукой, заставляя оставаться за спиной. Парень сам заговорил с неизвестным, предоставив петербурженке возможность лишь в напряжённом молчании наблюдать за ситуацией, что с каждой сказанной фразой всё больше накалялась. Спустя несколько минут незнакомый маг с невозмутимым лицом удалился, будто никакого разговора и не было, а Корн повернулся к Нике и с усиленно приглушаемой грубостью в голосе прорычал:

— Нонг’Сау, научись не встревать в чужие разговоры и даже не пытайся открыто показывать свою неприязнь незнакомым существам, учись самоконтролю. Неумение совладать с собой может плохо сказаться на тебе.

— Хорошо… А кто это вообще был?

— И ещё не задавай подобных вопросов.

— Ну, Корн-и! Я подруга твоя, а ты ничего не разрешаешь — как с этим вообще жить?! — Захныкала темничка, вцепившись в рукав чужой светло-зелёной водолазки.

Увидев жалобные глаза девушки, таец всё же сдался и, обречённо выдохнув, неохотно произнёс: