— Я за тебя рада… — странно покосившись на собеседника, протянула Дома.

Ощутив движение в районе колен, она посмотрела на сына директора, с невозмутимым видом вырисовывающего узоры укрывающего её ноги покрывала. Незаметно для себя тот переключился на медленные круговые очерчивания её согнутых коленей: аккуратных и сравнительно небольших за счёт роста.

— Сет? — Позвала магичка тихо, разглядывая лицо Прасета, что выражало в тот момент полное спокойствие и умиротворение.

— Ау? — Исподлобья глянув на подругу, отозвался тот, не прекращая своего увлекательного занятия.

— Еды принеси, я кушать хочу, — мягко улыбнулась темничка, наклонив голову.

— Хорошо, — бегло кивнув, Сет встал и двинулся к кухонным шкафам. — Я у вас не готовил, так что рассказывай, где что находится. И заказ, желательно, тоже сразу продиктуй.

Он послушно достал с перечисленных поверхностей всё названное иностранкой и, выставив посуду на небольшом деревянном подносе с ручками, осторожно донёс до его кровати, поместив на выпрямленных ногах девушки. Та поблагодарила друга за заботу и принялась за поедание перекусов.

— Но это опять только перебивка, сау. Ты уверена, что её хватит?

— Не переживай, у меня же сейчас витамины и лекарственные препараты в одном в рационе с ними, так что с голоду и от авитаминоза не умру. Только если аллергия не решит проявиться.

— Но питаться всё равно надо нормально. Ты, думаю, когда увидишь, насколько много еды употребляют тайцы во время приёма пищи в обычных семьях, только от вида всего многообразия пищи за одним столом в обморок упадёшь, как от переедания!

— Это где это я увижу «насколько много еды употребляют тайцы», прости?

— А я тебя к тёте своей как-нибудь свожу, там и увидишь! И ещё съешь всё, что она предложит, — я заставлю, — а она, уж поверь, женщина щедрая. Единственный родственник, не испортившийся в моих глазах.

— Дожили! Три с половиной недели знакомы, а уже с родными знакомят! И, я так понимаю, моё слово в твоём решении ничего не значит, да?

Пхантхэ положительно кивнул головой, хитро улыбаясь, после чего осторожно взял с тарелки треугольный кусок хлеба с начинкой в виде тонких слайсов разных ягод и фруктов и быстро отправил его одной рукой себе в рот.

— Эй, жулик, ты это мне готовил! — Шутливо возмутилась Доминика, но даже не попыталась вернуть себе вкусный бутерброд, принявшись за свой «букет» овощей.

— У тебя ещё один такой же лежит! — Глухо возник парень, с наслаждением пережёвывая взятую еду. — Не жадничай, это я вообще-то всё нарезал, корячился!

— Ой-ой-ой-ой! — Смешно сморщив носик, дразняще прошипела девушка, схватив вторую половинку хлеба. — Гляньте на него, устал он! Страдалец, Мыд тебя дери.

— Вкусно? — Поинтересовался, улыбаясь и неотрывно следя за тем, как его подруга откусывала небольшой отрезок мучного изделия с начинкой и торопливо кивала в ответ. — Хех, му-у ной.

— Сам ты маленькая свинка! Думаешь, я совсем полный ноль в тайском языке и оскорбления не распознаю среди обычных слов?! А вот нетушки! Я узнала это слово, когда ваши блюда изучала и знаю некоторые другие, так что ротик свой прикрой.

— Ох-ох! Прости меня, дурака такого, за слова мои гадкие!

— Тю, настоящий дурак! — Насупилась Ника и щёлкнула наследника по лбу. — Ешь лучше вместе со мной, явно же голодный!

В таком непринуждённом общении прошло около часа, по истечении которого Прасет удалился к раковине мыть использованную посуду. Чужестранка с озорством в глазах наблюдала за странными танцами друга под разные азиатские песни, слушала его пение, какому мог позавидовать талантливый певец, и наслаждалась обрывистым общением со своей личной домохозяйкой в её чёрном фартуке. Закончив с мытьём, темник вернулся к подруге, убедительно изображая сильную усталость.

— Ох, устал я эту посуду мыть, что ж она такая трудноочищаемая?

— А может ты беситься устал? Я твои «не-ме-те, маи, таи, тра-та-таи» и всё тому подобное только так слышала! — Даже не стараясь пародировать тайскую речь, хихикнула Дома.

— Изволь! Я покорно выполнял свою работу, от неё и устал!

— Работу детского аниматора на утреннике или взрослого на корпоративе?

— Злая ты, Сыадам! — С грустным вздохом подытожил Сет и упал на постель ближе к стене, разлёгшись рядом с укутанными ногами собеседницы. — Я старался, а ты-ы!

— А я-я и не проси-и-ила-а! Сама бы потом помыла, это ты свою напыщенную индюшачью натуру мне показать решил, тут моей вины нет.

В какой-то момент комнату окутала длинная тишина — оба и не заметили, как от бурного общения перешли к молчанию, — но она совсем не была неловкой. Каждый задумался о своём, при этом не думая лишь друг о друге. Им было легко, душа будто очистилась от всех шлаков, что годами копились в них, они просто наслаждались этим, не мешая размышлять. Таец положил под голову руку, продолжая лежать на чужой постели и вновь вернулся к столь увлекательному вырисовыванию плавных граней коленей Галицкой, что в животе её вдруг стало слишком приятно.