— Я русскую классику недавно в оригинале читал для улучшения русского, вот и пришлось узнать значение этих слов у Сета, — Доминика покосилась на приятеля, но ответить не успела, так как была перебита всё тем же парнем-выскочкой, что решил оправдать своих одноклассников:

— Учительница Сыадам, мы же тогда были не готовы к настолько молодой симпатичной учительнице и посчитали вас одной из нас, новенькой! А потом просто долго не могли привыкнуть…

— Нисан, Тёмного принца ради, захлопнись! Какая разница: отнеслись вы ко мне как к подружке или разводу на луже и как долго не могли привыкнуть? Итог один: непослушание и ужасное поведение! Всё, подхалим, оставь свои попытки меня умаслить, приступаем к уроку. Сегодня у нас подготовка к…

С дальней парты ближнего к окну ряда раздался оглушительный вопль. Ника с Тиннакорном мгновенно обернулись на звук, взволнованно уставившись на кричащую девочку, что вскочила с места, дрожащим пальцем указывая куда-то в окно и, не сговариваясь, оперативно подбежали к ней. Вглядевшись в точку, на которую показывала ученица, чужестранка заметила полупрозрачное, изглоданное и наполовину разложенное тело, что вылезало из-под земли в густом лесу за границами школьного участка.

— Хиа, Лав, зачем так орать-то?! — Раздражённо прорычала старшая, изначально подумавшая, что на улице ученица увидела как минимум пришельца в костюме селёдки, а как максимум Тхирасака, что на пару с Прасетом танцевал нижний брейк под окнами школы.

— А мне говорила не выражаться, — усмехнулся Тинн где-то над ухом, пока Дома продолжала разглядывать выползавший на поверхность труп с прикрытым тусклыми розовыми волосами лицом. На тело он и не смотрел, доверившись профессионализму подруги.

— Э-это же Анья, Пи’! — Вскричала Лав, прижав к губам вспотевшую ладонь и встревоженным взглядом посмотрев на Корна, чья улыбка сползла с лица также скоро, как и оливковая кожа потеряла краски.

Сердце россиянки и, — она точно чувствовала из-за чужой груди, прижатой к собственным лопаткам, — сердце её друга пропустило удар. Дыхание за спиной сбилось, ускорилось, в то время как своё стало тяжелее, медленнее. Оборачиваться назад было до ужаса страшно, душа при каждом совершённом движении длиной в миллиметр сжималась, но она всё же развернулась, отчего на глаза навернулись непрошеные слёзы. Вид опустевших глаз, теперь направленных на труп в лесу, резко движущейся вверх-вниз грудной клетки, радужки, потерявшей какие-либо цвета пугал, сводил с ума, больно вшивался в мозг острой иглой.

— Корн… Солнце… Прошу, давай не будем всё здесь крушить или прыгать с этого же окна? — Попыталась вразумить парня магичка, выставив руки вперёд. Сам же Корн продолжал смотреть на свою бывшую возлюбленную, что, если верить официальной версии, сбежала от родителей, самовольно прыгнув в лапы смерти.

— Пи’Сыадам, мне кажется, она агрессивно настроена!.. — Испуганно прошептал какой-то ученик, что тоже сидел близ широкого тонированного окна. Кто именно, учительница не разобрала из-за растерянности и страха за друга, но отреагировать на предположение всё-таки постаралась.

Повернула голову обратно, вгляделась в существо и подметила про себя, что оно действительно не походило на сколько-либо доброжелательное: ярко-розовые глаза с читаемым в них безумием бегали по округе, в руках медленно проявлялось мастевое оружие, от тела исходила насыщенная лиловая дымка, что присуща магу Иллюзии с яростным желанием мести. Мёртвому магу Иллюзии. Она стояла в единственном свободном от деревьев участке во всём лесу и создавала два длинных меча, что, за счёт её безжизненности, было сделать труднее, чем живому существу.

— И правда… не с добрыми намерениями она из-под земли решила вылезти, — безнадёжно выдохнула темничка и сжала губы, примерно подсчитав все потери после боя. Тяжело вдохнув полной грудью, она спросила у всего класса, но при этом у одного лишь Корна: — Как давно — мне нужна точная дата — Ананья ушла в этот лес?

— Это было… — начала Лав, в задумчивости протягивая гласные.

— Двадцать третьего апреля две тысячи семнадцатого года. На следующий день после моего дня рождения, — сухим басом закончил Тиннакорн.

«То есть… Эта тварь морально убила Корна за месяц до его дня? А этот урод Тхир заставил её убить себя сразу после праздника?» — С замиранием сердца подумала про себя Доминика.

— Теперь понятно. Прошло ровно столько времени, сколько нужно умершему на скопление сил для дальнейшего превращения из мёртвого в живого трупа с мыслью о мести.

Ребята вокруг старших что-то шептали друг другу, кто-то из парней обнимал перепуганных или загрустивших от воспоминаний о погибшей знакомой одноклассниц, а кто-то одноклассников, что, думалось, тоже знали эту девочку, наделавшую немало бед. Почему они были знакомы со старшеклассницей Доме было неизвестно, ровно также, как и то, где сейчас находился директор, ведь вчера он уезжал по делам и за это время вполне мог не успеть вернуться в школу.

— Господин Тхирасак на месте? — Серьёзным тоном уточнила Ника, пока в своей голове уже выстраивала план действий, если его в школе нет.

— Нет, он… улетел в другую страну, — безжизненно прохрипел Тинн и, с видом существа, давно знавшего, что о плачевном окончании его отношений с Ананьей Доме уже кое-кто успел разболтать, с горечью добавил: — Упокой её, Ника… прошу тебя.

Магичка задержала взгляд на обессилевшем друге, проверяя по лицу, справится ли он сам со своими эмоциями, кивнула ему и уверенным шагом двинулась к двери, попутно инструктируя детей: