— Нонг’Сет, требуется твоя помощь, — сдержанно оповестила темноволосая лекарка по-тайски, но Дома смогла перевести слова на понятный язык, как и осознать смысл сказанной фразы, и попыталась лечь чуть удобнее, чтобы помогать ему было проще. Но понимала она всё же слишком мало, из-за чего некоторые слова оставались неясны. — Твоих сил…? Ей надо… организм, сама не сможет — слишком слаба.

Прасет ответил подруге согласием и, заметив движения магички Тьмы, бегло кивнул ей, как бы благодаря, но попросил больше не двигаться. Сев по правую руку от больной, он осторожно прислонился губами к её шее и сцепил руки в замок. Делился своей энергией маг от души, стремительно вливая её в ослабшую девочку, что даже пальцы сжать была не в состоянии. Потребовались немалые усилия, чтобы лицо иностранки хоть на тон стало здоровее, но сделать это удалось и тогда уже обессиленный темник упал рядом с ней, отказавшись от попытки лекарок влить ему лекарство для бодрости.

— Вы сау лучше помогите, у меня лекарства уже есть, — отказался от помощи Сет, полноценно разместившись на чужой постели прямо под женским боком и положил ладонь той на живот в попытке успокоить. Помогало. — Соскребите с мозга, что соскребётся и ещё одну капельницу за мой счёт поставьте с витаминами теми же. Ещё, я недавно подумал о том, чтобы ей благовония зажечь.

Наглая мужская рука поднялась с напряжённого от тошноты животика выше и упала на фиолетовые волосы, пальцы накрутили небольшую прядь. В глаза больной он не смотрел, увлечённо беседуя с медичками в тревожных попытках предложить что-то дельное.

— Может хоть они чем-то да помогут без вреда для самочувствия. Они в моей прикроватной тумбочке лежат, возьмите с ароматами корицы, эвкалипта, сандала, мяты и базилика. По одному в час буду зажигать, пусть восстанавливается понемногу.

— Чаи кха, Нонг’, — согласно кивнула девушка со светлыми волосами и быстрым шагом покинула комнату, за ней вышли ещё несколько, только направились к себе в корпус за капельницей и стойкой.

Две лекарки остались, занявшись очисткой мозга темнички, что продолжала бездвижно лежать на спине, расслабляясь от плавных движений мягких женских пальцев на своей голове. В это время рука Пхантхэ вновь сместилась ниже, чтобы не мешать, но теперь на руку подруги, сжав в поддержке, показывая, что он волнуется за неё, хоть лицо того почти и не показывало.

До самого прихода светловолосой магички Лечения, имя которой, — как Доминика поняла по разговорам тайцев, — было Манау, эти две лекарки соскребали шлаки с неподходящих для тех или иных активных веществ участков мозга и порядком устали, потратив немало магических сил на больную. Тхэ поблагодарил тайку, что принесла разноцветные шестиугольные коробочки и, приняв их двумя руками, не вставая, достал ароматную палочку из яркой зелёной упаковки, походившую на печенье «Покки».

— Эвкалипт для душевных — в нашем случае и магических — сил очень полезен, так что вы тоже им подышите, а то вас явно жизнь только что неслабо потрепала.

Сын директора всё же поднялся с постели и тут же опустился на колени перед Никой, на своё место посадив находящихся в комнате лекарок. Он зажёг благовоние резким взмахом руки по верхушке, сжал палочку в ладонях, чуть наклонив её по направлению к девочкам и, прижав большие пальцы рук к носу, начал выполнять ритуал с чтением мантры для большего эффекта.

Тонкая, но насыщенная голубовато-белая струйка дыма поднялась ввысь, заструившись изящными завитками. Парень прошёл благовонием под носами подруг, обдав тех приятным ароматом. Хорошая палочка благовония горит около сорока минут, но наследник терпеливо продолжал проходить им перед лицами магичек, не прекращая монотонно произносить обращение к Богу с закрытыми глазами, а Дома смотрела на его старания и хотела плакать.

Ведь он предупреждал её, просил быть осторожной и по возможности вообще сменить лекарства, оповестив медичек, что эти не подходят, но она сделала по-своему, и теперь стольким существам приходилось отдуваться за её опрометчивость. Знала же, что этим всё закончиться, понимала риски, но сглупила, настояла на своём, а таец, правда, очень старался помочь, глаза жмурил, лицо вниз опустив, и, хотя сам дрожал от страха и усталости, не прекращал работу над здоровьем девочек.

В квартиру зашли магички Лечения, что уходили за капельницей, и лишь тогда темник оставил своё дело, поставив благовоние на длинную деревянную подставку. Дым его начинал действовать, чувствовался внезапный приятный прилив сил, что даже появилась возможность говорить, но первое время петербурженке делать этого не позволяли, хотя такой опцией, как заставлять её молчать, не обладал пока что никто, поэтому вскоре та промолвила с сочувствием:

— Я хочу искренне извиниться перед вами, Пи’. И перед тобой, Сет, особенно. Я надеялась, что, если не смотреть на лёгкую тошноту пару дней назад, эти препараты смогут мне помочь — ведь помогали! — но нет, в итоге они всё равно дали чёртову аллергическую реакцию, в чём виновата только я и моё необдуманное решение продолжать пить именно эти лекарства. Кхотхо на кха, Пи’, — она приложила дрожащие ладони к носу и чуть кивнула медичкам. Взглянула на друга, что вновь сел рядом, и накрыла ладонями его руку. — Прости, Сет.

— Маи пэн раи кха, Но-онг’, — заверила Манау, с серьёзным видом настраивая капельницу. — Мы снова попробуем сделать тебе лекарства, лучше проработав детали.

— Спасибо за постоянные попытки помочь. Я очень всем вам благодарна.

Большими пальцами она погладила Прасетову руку, видя, как тот ответно растягивает губы в улыбке, прикрыв от удовольствия глаза. Без какого-либо стеснения он улёгся девушке в ноги, и не собираясь выслушивать какие-либо недовольные речи. Медички удивлённо поморгали на друга, застыв на миг, но быстро взяли себя в руки, попытавшись свыкнуться с таким поведением их давнего знакомого, какого столь домашним никогда не видели при всей его к ним любви. Бегло переглянувшись, девочки занялись своими делами, пока парень еле ощутимо поглаживал колени темнички, привычно укрытые пухлым одеялом.