— Вот что ты за глупая сау, а? — Простонал Сет тоскливо, выводя пальцами на коленках подруги какие-то узоры. — Вот говорил же тебе быть аккуратнее, причём не один раз, и вообще просил сразу предупреждать о плохом самочувствии девочек, а ты!

— А я глупышка, да, — призналась Галицкая, хмыкая. — Ну, прости дурочку, что с меня возьмёшь?

— Что-что… да много чего можно, — Вздыхая, пожал плечами Пхантхэ и потёрся щекой об одеяло.

— Мгм, проблемы себе на голову, плечи, пятую точку и пятки в придачу.

Её собеседник на это лишь невесело хмыкнул и, не дожидаясь ухода лекарок, здесь же собрался спать, что посоветовал сделать и больной, ноги которой сделал своей подушкой, но магичка Тьмы не могла так скоро успокоить мозг, пропитавшийся злостью к себе за собственную глупость. Тяжело выдохнув, россиянка уронила голову на изголовье кровати, из последних сил сдерживая копящиеся внутри эмоции, хотя у тех явно были свои планы. На щеках стало мокро.

— Ты напряжена, — заметил маг, продолжая лежать на чужих ногах. — Может, тебя благовонием с сандалом окрестить? Мне помогает от бессонницы и тревоги.

— Крестить не надо, но зажечь можешь, — с дрожью в голосе прошептала Галицкая, пытаясь скрыть факт начинающегося плача, но ничего не вышло.

— Хэ-эй, сау ба, ну и чего ты плачешь? — Парень приподнялся на локтях и нежно погладил иностранку по взмокшей щеке, вытирая дорожки слёз. — Если ты это от своей глупости, то я, конечно, говорить, что тебе не стоит переживать из-за этого, не буду — ты могла меня послушать и предотвратить то, что случилось, это правда, но плакать из-за желания вернуть жизнь в привычный ритм точно не надо, надо бороться за желаемое. Если хочешь, могу за тебя я поплакать, хочешь?

— Мгм, спасибо, поддержал, — говоря носом, осадила Доминика друга и кивнула на цветные коробочки, лежащие на тумбочке. — Зажги лучше эти свои благовония и иди на учёбу, нечего тут отсиживаться.

— По правде говоря, ничего нового я там не узнаю уже года как четыре, а на уроки хожу чисто, чтобы не выделяться — в общежитии-то живу. А ещё, чтобы иметь контакт с внешним миром, не сидеть где-то в одиночестве или прожигая жизнь в барах или других странах — последнего мне на всю жизнь хватило. В общем, можешь не переживать, от одного пропуска не отупею. Мне девочки за тобой следить наказали, да я и сам бы тебя сейчас одну не оставил.

Маиботхад потянул руку к жёлтой тубе, безмолвно прося подругу подать её, и достал палочку светло-коричневого цвета, тем же резким взмахом руки воспламеняя верхушку, чего Ника сделать не смогла бы из-за слабости. Он вернул благовоние девушке, а та вставила его в подставку рядом с первым, уже потухшим. Приятный аромат душистой древесины расплылся по всей комнате вместе с густой дымкой, устремляющейся вверх, что помогло обоим существам заснуть в тех же положениях, в каких они и лежали.

Проснулась пара чуть позднее полудня, когда в свою квартиру вернулись соседки Домы. Те, хоть и старались не шуметь, предполагая, что подруга их могла спать, всё же разбудили ребят, хотя произошло это из-за чуткости дневного сна. Прасет, стоило ему проснуться, засобирался домой, вспомнив, что с ним вновь хотел поговорить отец. На предложение одноклассницы сходить с ним, ибо она, по сути, была и инициатором, и главным «свидетелем» Сет лишь отмахнулся, а как только поставил новое благовоние, отвлёкся на телефонный звонок. Говорил он с директором, что было ясно по обращению, а закончив диалог недовольным ворчанием, попрощался с девочками и спешно удалился.

До самого вечера магичка Тьмы беседовала с соседками, обсуждая, как у них прошёл этот день и что успело случиться нового, но неожиданно Лаван вновь позвонила уже знакомая барменша, и всем трём девочкам пришлось удалиться, чтобы вернуть гуляку домой. Больной же наказали оставаться в комнате, не нервничать и ни в коем случае не вставать с постели.

Вся как на иголках, темничка с горем пополам дождалась девочек и всё-таки вызвалась помогать, когда Тиннакорн уже шёл по коридору общежития, весь пропахший алкоголем и косыми полузакрытыми глазами пытавшийся уловить хоть чей-то силуэт. Парень что-то бубнил себе под нос, шатался из стороны в сторону, врезаясь в стены, нередко переходил на негодующие крики и возгласы, утверждая пятый раз за минуту, что время слишком быстро тикает и его срочно надо заткнуть, так как звук тиканья вызывал у него холодный пот и неприязненные мурашки.

Магички, все избитые от непроизвольных движений рук, а иногда и ног их общего друга и, неслабо вымотавшись за каких-то пять минут из-за удерживания Тинна в равновесии, дотащили полутемника до его квартиры. Нетерпеливый стук в дверь ещё некоторое время растворялся эхом в пустом коридоре, потому что дверь соседи мага упорно не открывали, а когда это всё же удосужился сделать незнакомый, но уже ненавистный Галицкой парень с розовыми волосами, то и попытки помочь слабым леди не совершил, вернув свою тушу на кровать, а глаза в экран телефона. Мысленно для россиянки этот маг Иллюзии уже прожил три круга Ада, как, собственно, и она сама.

Сквозь споры, драки и слёзные уверения, что Санта на европейский Новый год положил Корну под ёлку Золотую Розу, дарующую магу Предвидения великие силы и возможности, а он на неё случайно раздавил, девочки уложили приятеля на постель. Превозмогая усталость в теле и непрекращающиеся возмущения от полупровидца о том, что шрамы мужчину украшают, а мокрые тряпки на лбу категорически нет, они через силу сделали ему холодный компресс и открыли окно, перебарывая внутренний страх, что «тайские народные завывания» в исполнении непризнанного певца Тиннакорна не придутся по вкусу жаждущим сна соседям.