«Она — темничка, подающая великие — прямо-таки величайшие! — надежды на хорошую обучаемость наших потомков, наших детей и внуков. Не только их, а даже на спасение людей от гнева, зла и бесчинства с помощью истребления нечисти и любого риска их возникновения!» — Голосил было этот Советчик на одной из пресс-конференций, показываемой на государственном канале по зеркалу.

Что за существо станет по такой причине просить о переводе? Это казалось Нике в высшей степени глупым, ибо как одна девушка, притом совсем ещё молодая, могла изменить мнение четырёхсот с лишним магов? Даже если учесть, что сама она добилась такого «великого» успеха в Магии — это не значило, что остальные послушно потянутся за ней, стоит им только её увидеть, если они с детства не поняли, в чём их задача и почему она важна. Да и так бесстыдно выставлять себя в глазах Высших низшим могли далеко не все, не все бы на такое согласились так легко, как это сделал Тхир.

Лишь те, кто не боится установленных правил и идёт до конца, несмотря на законы.

Дома бы простояла так ещё долго, размышляя над своим нынешним положением и вспоминая былые времена, но её вовремя заприметила огненно-рыжая сверстница в бледно-розовом флисовом бомбере с белыми джинсами, что незамедлительно подбежала к ней и наскоро растолкала подругу. Галицкая перевела на белую ведьму наполненный застывшими в глазах слезами и невысказанной болью взгляд, отчего та сочувственно погладила приятельницу по плечу, грустно надув губы и нахмурив выразительные брови. Но лицо этой девочки не могло оставаться печальным дольше пары секунд, так что вскоре отчуждённый разум темнички пронзил жизнерадостный звонкий голосок, окончательно возвращая её в реальный мир:

— Хэй, Домик, ну ты же так весь последний день прокукуешь! Стоило мне из общаги на десять минут позже тебя выйти, задержаться в ванной, так ты сразу в траур и даже дороги не видишь! Ну что за девочка такая?

— Рика? Ты как здесь? — Опустошённо пробормотала магичка Тьмы, смахнув с ресниц блестящие на свету уличных фонарей солёные капли.

Девушка тщательно прошлась изучающим взглядом по всему лицу Рики, словно не узнавала свою лучшую подругу и пыталась вспомнить по характерным признакам. Глаза быстро пробежались по веснушчатому миниатюрному носу и округлым милым щёчкам, сползли вниз к нежно-розовым припухлым губам в форме сердца, что были растянуты в лёгкой улыбке и аккуратному подбородку, а после взметнулись вверх, на весёлые морковные глаза, что с теплотой глядели в ответ на серый, практически лишённый разума взгляд.

— Да, невнимательная моя, это я! — Озорно проголосила магичка, тепло приобнимая собеседницу за плечи в немой попытке утешить, перенять часть той боли, что в тот момент слишком открыто представлялась всему миру. — И в смысле «как я здесь»?! Мы с тобой в одной школе учимся и в одном общежитии живём, если вдруг ты за одиннадцать лет не запомнила! И ходим мы почти всегда вместе по одному маршруту, подруга!

При виде настолько весёлой приятельницы, что, казалось, и думать не думала ни разу о том, что скоро распрощается с самым своим близким существом, Доминике стало ещё хуже. Смотреть на эту беззаботную задорность в глазах и всём лице самого родного мага из находящихся рядом, когда у самой на душе не то что кошки скребут — гепарды все мягкие ткани полосуют и прекращать не собираются, — находилось наиболее тяжёлым моментом из всей пережитой в апатии недели.

— Ри, вот как можешь ты продолжать быть такой жизнерадостной, если прекрасно знаешь, что сегодня ночью я улетаю на три чёртовых года?.. Тебя это совсем не тревожит? — Губы Ники мелко задрожали, щёки таки намокли от крупных слезинок, что застоялись в уголках глаз слишком надолго, пока хозяйка их не соизволила моргнуть.

— Чувствительная ты моя, даже не смей думать, что я хоть сколько-то могу быть равнодушна к твоему скорому долговременному отлёту! — Проворковала Беляева, с нежностью глядя на приятельницу горчичными глазами, проходясь взглядом по красному от плача и холода лицу девушки. — Просто я, в отличие от некоторых слишком сентиментальных девчушек, умею сдерживать себя ради самой любимой моей подруги, которую не хочу расстраивать ещё больше, чем она опечалена сейчас! И я вот до сих пор понять не могу, почему ж ты такой дар хладнокровный унаследовала, раз сама — натуральное воплощение мягкости!

Радужка глаз Рики сменила цвет с насыщенного и яркого на более приглушённый и светлый не по простому её желанию, а из-за особенности абсолютно всех магов — тон менялся с изменением эмоций. Когда существо находилось в спокойствии, то глаза его были более натурального, среднего между всеми возможными оттенка, исходя из способности мага и никаких подтонов не выявляли. А если же существо испытало какие-либо яркие эмоции, то цвет становился кислотным, сочным, а при особенно сильных чувствах радужка у одних начинала светиться, у других вспыхивать огнём в тон глазам. Но, когда чувства были более грустными, тоскливыми или маг скучал, томился в ожидании чего-то или сопереживал кому-то, то радужная оболочка глаза отвечала на это более тусклым, тёмным и неброским тоном. Люди всегда видели уже сменившийся цвет, но благодаря прирождённому умению магических существ внушать им что-то настолько простое, даже не прикладывая усилий, они не придавали этому значения. Такова была природа магов.

— Не приукрашивай, Ри, в обычный день я чупакабры страшнее и льда из морозилки холоднее, сама прекрасно знаешь! Просто сегодня совершенно не тот случай, вот и… стала самой себя в ПМС плаксивей. Я, кошка мне в ноги комком шерсти плюнь, заканчиваю обучение в родном ПМШ и уже завтра отправлюсь в абсолютно другую, неизвестную мне школу, что, способностью своей клянусь, не покажет себя как что-то сколько-либо благодушное, да и милы со мной там точно не будут, я уверена! А ты представляешь, какое между нами будет расстояние?! И я оставлю вас здесь, одиноко начну новую жизнь в, вампира мне в жёны и оборотня в свахи, абсолютно левой для меня стране! С незнакомыми мне существами, имеющими хорошую возможность меня прикончить сразу по прибытии и оправдаться случайностью! Ты это осознаёшь?! — Навзрыд прокричала Галицкая и, не сдерживая себя, выпаливала все скопившиеся внутри переживания на единственную девочку, что могла полноценно её понять.

— Домик, голос сбавь! — Опасливо шикнула белая ведьма, дёрнув подругу за рукав кожанки и с тревогой огляделась по сторонам. — Ты так все наши тайны людям откроешь, за которые тебя потом в психбольницу упекут! К тому же, всё, что ты описала, я успела осознать ещё неделю тому назад, когда впервые услышала эту новость от тебя! — Полушёпотом осадила приятельницу девушка, не одаряя ту больше взглядом. — И знаешь, что я тебе скажу? Дорогая, ты слишком параноидально относишься к случившейся ситуации. Поверь, мне тоже невероятно больно и страшно за тебя, я тоже волнуюсь, как ты там будешь одна. Но что уж там определённо точно с тобой не случится — так это причинение тебе вреда, им это ни коим образом не может быть выгодно, Боги же не последние безмозглые идиоты! Да и по поводу одиночества нечего тревожиться, через полтора месяца каникулы и я точно знаю, что прилечу к тебе на них встречать Новый Год в прекрасном Бангкоке и с собой если не полшколы, то самых близких наших друзей точно возьму. А сейчас я всё ещё вижу, как тебе плохо и потому не желаю омрачать наше прощание сильнее, так что давай, переставай на эту тему разговор вести.