Переживали за свои жизни старшие маги в тот момент не шутки ради, без сарказма и издёвок, ведь не зря эту россиянку ещё давно прозвали чрезмерно способной и боялись её по-настоящему — она не имела привычки шутить, когда всем своим видом намекала на скорую месть, и необдуманные плохие поступки в порыве ярости совершала девушка далеко не редко. Если происходило что-то по её мнению из ряда вон выходящее, Дома часто отвечала сразу же, при этом не жалея зачинщиков её злости и обычно не сочувствовала им в дальнейшем.

Потому, стоя напротив огромного массивного стола, что с недалёких времён так хотелось перевернуть, ей приходилось кусать язык до крови и с силой щипать себя за ноги стараясь, чтобы этого не было заметно, сбавляя тем самым пыл и не давая собственной агрессии, бьющей где-то внутри ключом, доводить ситуацию до крайностей.

— Но ведь в школе есть ещё куча таких ребят, как я! Они тоже выдающиеся и тоже способны подать пример! К тому же есть другие страны с другими способными учениками! Так почему именно на мне остановился твой выбор?

— Во-первых, ещё раз повторю — это не моё решение, Никуша. Так приказало нам прямое начальство, Боги. Во-вторых, других учениц, прославившихся на весь магический мир своей непомерно великой силой, о которых ежедневно упоминают в новостях по зеркалу просто не существует! Как и учеников, которые могли бы со стопроцентной вероятностью убедить школьников серьёзнее отнестись к учёбе, подавая в пример всего такого крутого и сильного себя. Ты в своём возрасте намного лучше управляешь своей способностью, чем некоторые уважаемые Старцы в твои годы!

Темничка нервно выдохнула, зажмурила глаза и, как часто любила делать, чтобы справиться с эмоциями, вдавила колкие заострённые ногти в нежную кожу ладоней. Она стояла в такой позе долго, не решаясь произнести и слова, обдумывая услышанную новость, приказ в скором времени переехать за тысячи километров от дома. В горле застрял ком слёз, тело продрогло, органы в животе неприятно скрутило в узел, в груди больно сдавило тяжестью от принятия своего будущего положения. Прошло минут десять, в которые никто из старших не посмел заговорить, ведь прекрасно понимал, как сложно даётся осознание такой убийственно болезненной информации для полуживого создания и лишь после полного обдумывания Галицкая заговорила:

— Хорошо. Я поняла и… приняла приказ Совета. Когда отправка? — Глухо отчеканила она, усмиряя сердце и яростное желание разгромить кабинет ко всем чертям из параллельного класса с данной мастью.

— Через неделю, первого числа. Это воскресенье. Вылет рано утром, прилёт под вечер по тому времени, на следующее утро уже начало учёбы. Сейчас ты можешь продолжить обучение, но также имеешь право потребовать выходные для подготовки к отлёту и прощанию со страной. Никто такое твоё решение не осудит.

— В таком случае, могу я вернуться к одноклассникам? Проведу это время с друзьями и усердными тренировками.

— Конечно, Никуша, попрощайся с ними хорошенько и не загоняй себя слишком сильно — плохо скажется на здоровье.

Дома уже открывала дверь, когда краем уха услышала огорчённый шёпот своего старика-Советчика, что тоскливо склонил голову, уткнувшись подбородком в грудь:

— Прости меня, маленькая моя девочка…

Тогда она ушла. Не сказав ни слова, покинула комнату единственного с давних пор взрослого существа, что являлся ей кем-то вроде отца, громко захлопнув за собой дверь в знак собственного негодования.

Девушка ясно ощущала, с какой тяжестью дышал её опекун, как не желал отпускать свою подопечную, как ему было больно. Она нашла в себе силы ответно обнять его и, уткнувшись в грудь лицом, закусить губу, чтобы не завыть от неизбежности. Отпустив Доминику, Вадим выдавил лёгкую улыбку, настроенную на успокоение его малышки с покрасневшими невидящими глазами и прокушенной губой и вновь протянул руку с подарочным пакетом, наконец, отдавая его девочке.

— Ну, что ж, — вздохнул директор, хлопнув в ладоши. — Желаю приятного времяпрепровождения вместе с породнившимися друзьями, дамы!

— Спасибо, директор, — за двоих ответила Рика, в ответ улыбаясь мужчине.

Оборотень в шутку уточнил, помнят ли магички, где находилась их актовая зала и, щёлкнув их по носу, откланялся.

— Домик, всё хорошо? — Сочувственно промурлыкала белая ведьма у уха подруги, легонько похлопав её по спине в знак поддержки.

Отделавшись от остаточных воспоминаний недавнего известия, Ника продолжала видеть перед собой мужчину, заменившего папу, любившего её как собственную дочь и никогда не оставлявшего девушку одну с того самого момента, как выяснилось, что она полностью осиротела. Вадим всегда был за неё, помогал девочке и всегда исправно учил её вне уроков, если она этого просила, по возможности покупал ей красивые обновки и водил по дорогим кафе, угощая всем, что та попросит. А когда Дома самовольно устроилась на подработку по способности — занялась убийством мелкой нечисти, скитавшейся по дворам улиц, — то всегда интересовался её успехами и возникающими на этом фоне проблемами, а также всячески стремился поддержать маленькую темничку. В груди вновь защемило.