– Ты очень изменилась после этой поездки на море… – оторопело замечает она. Не успеваю поинтересоваться, в лучшую или в худшую сторону, как мама добавляет: – Я горжусь тобой, Оля.

И это самое приятное, что я когда-либо слышала от матери.

Ольга

Мне не спится. Не могу уснуть ни после тёплой расслабляющей ванны, ни после чтения книг.

В голове стоят мамины слова о том, что Лекс – бабник и от девушек ему нужно совершенно другое. Испытываю лёгкий стыд от того, что наговорила маме, хоть она и ни капли не злилась на меня.

Я вижу Александра в другом свете и от этого задумалась: это моя влюблённая иллюзия, или мама ошибается на его счёт?

Было далеко за полночь, когда я решаюсь сходить на кухню и попить воды. Все спят, и только в комнате Лекса горит свет. Хмурюсь и захожу к нему.

– Не спишь? – сводного брата я нахожу за компьютером.

Парень что-то читает и вздрагивает, когда слышит мой голос.

– О, ты, Оль. Чего не спишь после перелёта? – он поворачивается ко мне, загадочно улыбнувшись. – Я дела компании смотрю. За месяц моего отсутствия многое изменилось.

– Так поздно за работой? – усмехаюсь я. – Не знала, что ты такой трудоголик.

– Да, я позволяю себе отдыхать только в отпуске, – самодовольно кивает Лекс.

Захожу в комнату, закрываю дверь и присаживаюсь на заправленную кровать. Одна часть меня хочет ему рассказать о том, что наговорила моя мама, поделиться своими сомнениями и страхами. Другая упорно заставляет молчать, напоминая о предыдущем опыте.

– Оля? Что такое? – Лекс словно чувствует мой настрой, бросает работу и садится рядом на кровать, приобняв за талию.

Его тёплые прикосновения только уверяют меня в том, что стоит поделиться. Стоит рассказать правду. Тимур никогда не откладывал свои дела ради меня.

– Моя мама уверена, что ты мажор и бабник. Она считает, что ты разобьёшь мне сердце и в конечном итоге женишься на Марии, – вываливаю я на одном дыхании.

– Так ты ей сказала правду? – Лекс улыбается.

Ему словно плевать, что о нём подумают другие. Даже если «другие» – это мачеха и мать его любимой девушки.

– Нет. Она по взгляду решила, что я в тебя влюбилась. Додумала. Сделала свои выводы. Теперь считает, что я в тебя влюбилась, а ты в меня нет, – заламываю руки и утыкаюсь ему в грудь. – Но я ей ничего не сказала!

– Забавно, – Лекс касается губами моей щеки, и я вздрагиваю от такого милого жеста. – Мой отец тоже заметил, что между нами что-то есть.

– Ты рассказал ему? – взволнованно спрашиваю я, поднимая свой взгляд.

– Нет. Он тоже сам сделал вывод, что мы влюблены друг в друга и скрываем наши отношения. Не стал даже его переубеждать, – отмахивается парень.

– И теперь он всё расскажет маме? – подпрыгиваю я, еле сдержавшись, чтобы не закрыть рот рукой. – Дьявол, неужели так заметно, что я в тебя влюбилась?

– Не расскажет. Лишь подготовит к той мысли, что мы вместе. – Лекс утыкаются носом в мою шею, и мурашки пускаются в пляс по моей коже.

– И тебя совершенно не волнует, что думает о тебе моя мама? – тараторю я, пока мои мозги ещё способны были соображать.

– Ну, не с ней же мне жить, – пожимает плечами Лекс. – И не мне. Отцу. Вот он пусть и парится на тему того, что она думает. К тому же, даже если она запретит тебе со мной встречаться, ты девочка взрослая… можешь и не послушаться.

В очередной раз поражаюсь тому, как у него всё просто. Вот и мне бы научиться такому!

– Кстати, я подумала насчёт твоего предложения… – вновь охаю, когда парень кладёт на моё бедро свою руку. – По поводу психолога. Я хотела бы попробовать. Мои комплексы, низкая самооценка и ощущение того, что вскоре произойдёт что-то плохое, меня достали. Хочу снова жить и радоваться жизни, как раньше.

– Я очень рад, что ты приняла это решение. Но легко не будет, моя дорогая, – Лекс не сдерживается, притягивает меня к себе и страстно целует. – А по поводу того, что скоро случится что-то плохое, – ты права. Оно случится прямо сейчас.

– Эй, Лекс, родители, – тихо возмущаюсь я не в силах ему возражать.

– Если ты будешь мышкой, они ничего не услышат… – загадочно шепчет он.

Вот и могла я бороться с его притягательностью?!

Сказать «нет» Лексу было равносильно сказать «нет» себе. И так уже из-за моей глупой истерики мы последние пару дней не то что не прикасались друг к другу, но и вовсе не разговаривали. Нормально поговорить вышло только в самолёте, когда другого выбора не было.

Его прикосновения, его поцелуи пьянят получше самого дорого алкоголя. Я тону в них, словно в волнах солёного моря.