Вот он край наконец, но нужное место видно плохо.

Чичерин приподнялся, предварительно сняв фуражку, выглянул. Немцы сгрудились у техники. В бронетранспортер что-то грузят. Вроде как на месте все. Сняли ли охранение? Где же сержант?

Да вот он! Степаненко подал условный сигнал, значит, пора выдвигаться к кустам.

Вдруг заработали моторы. Лейтенант осторожно приподнялся и выглянул. Пара мотоциклов уже ехала по дороге, за ним тронулся броневик, а следом остальные.

— Куда это они?

Бойцы тоже смотрели на удаляющегося врага. Лейтенант заметил Степаненко и бойцов, что сгрудились у крайнего дома. Тоже смотрели вслед немцам.

Колонна скрылась. Стало очень досадно. Чичерин в сердцах сплюнул тугую слюну.

— Голубев, дуй к сержанту. Скажи, пусть с бойцами пройдут вдоль домов. Проверить — остались ли тут немцы. И местных пусть найдут. Остальные за мной!

Уже не особо скрываясь, выдвинулись к противоположной лесной опушке. Убитых красноармейцев нашли быстро. Один из бойцов склонился над телами.

— Да это с нашего батальона!

— Уверен? — встрепенулся лейтенант.

— Уверен, командир. Это Сиротин, а это Ковалев.

Бойцы переглянулись. Значит, та канонада, что грохотала поутру…

Думать о том, что немцы разгромили полк, не хотелось. Немецкий танковый клин…

Стало больно. Прости, Витька. Не смог…

Подошел сержант.

— Немцев нет, — доложил он. — Я дозоры выставил. Вдруг что…

— А местные?

— Не видели мы местных.

— Как это?

Степаненко пожал плечами.

— Мы пробежались вдоль домов. Особо не смотрели, но дома нараспашку, и никого…

— Может в лесу спрятались? — предположил Чичерин.

— И бросили хозяйство? — возразил Степаненко.- Там коровы, овцы, свиньи. Некоторых немцы прирезали и с собой прихватили, но скотинка осталась. Всяко бы селяне пошли проверить как она там.

Лейтенант согласно кивнул — об этом и не подумал. Но на вопрос — куда подевались селяне, ответа не нашел. Размышлял он недолго.

— Поставь двоих могилку выкопать, — сказал он. — Похороним бойцов по-человечески. Остальным осмотреть дома и пристрои. В подпола заглянуть обязательно…

Организовывая людей, лейтенант понял, что вынуть тетрадь и почитать не выйдет. Придется осмотреть дома в поисках хозяев. Степаненко взял одного бойца и начал осмотр с другого края деревеньки, а Чичерин с Голубевым направился к первому двору.

Сколоченная из доски калитка оказалась пробитой пулями. В кого стреляли немцы стало ясно, когда они её отворили. За ней лежал мертвый пес.

Лейтенант и боец пару минут стояли у тела единственного защитника, который погиб, но не покинул свой рубеж.

Потом они осмотрелись. Двери сараев, скотников, дома распахнуты настежь. Какие-то тряпки беспорядочно валяются на крыльце и в сенях. В доме вообще, как Мамай прошел. Сорванные занавески, распахнутый и перевернутый сундук, разбросанные вещи, битые черепки горшков, что-то на полу пролитое, тут же чугунки с остатками варева…

Чичерин подошел к печи — горячая. С утра топленная. Затем он прошелся по хате. Заглянул во все закутки. Бедлам и никого. Странно. Куда же селяне делись?

У красного угла лейтенант увидел сорванную икону, из лампадки разлилось масло, а рядом валялась разбитая рамка с фотографиями. Судя по обломкам её явно растоптали. Лейтенант наклонился и, подобрал измятую и надорванную в нескольких местах фотографию. На ней молодая женщина с ребенком на руках, а рядом красный командир, с капитанскими петлицами. На других фото пацан с деревянной саблей, усач в буденовке, старичок со старушкой…

Чичерин аккуратно расправил все фотографии и положил их на подоконник.

Голубев за спиной чем-то зазвенел. Лейтенант повернулся — боец ногой сдвигал половик, звякали черепки.

— Тут подпол, командир, — пояснил боец. — Заглянем?

— Открывай.

Поддев кольцо, Голубев напрягся — крышка была тяжелой, из толстого горбыля слаженной. Чичерин помог её поднять. Подпол оказался неглубок — чуть больше метра. Внутри было сумрачно. Боец спустился по приступку и присел. Неожиданно вскрикнул и отшатнулся.

— Что?! — лейтенант выхватил пистолет.

— Кошка, мать её ети! — выдохнул Голубев. — Глазами сверкнула и в продых шмыгнула.

— А-а-а, ясно, — «тетешник» вернулся в кобуру. — Есть кто там еще?

— Никого, командир. Горшки только с чем-то…

— Тогда вылазь.

Боец выбрался и заодно поднял чугунок, лежащий у проема, понюхал.

— Это были щи, — сказал он и потряс чугунок.

Вывалился кусочек вареного мяса.

— Хм…

— Что? — спросил Чичерин.

— Мясо варили. Надо ледники смотреть, командир. Может там селяне спрятались?