— За что?! – возмутился юноша, а моя рука уже опасно потянулась к вазе…

— Убирайся! – яростно прошипела. – Вон отсюда!

Он попытался было что-то ещё сказать, но резко замолк, разглядывая вазу с подозрением.

— Л-ладно, принцесса… - Кайден улыбнулся, после чего поспешно выбежал за дверь.

Я поставила вазу на место, восстанавливая крупицы самообладания… Бесит, как же всё бесит! Моё поведение, конечно же, было глупым, но не вините меня! Нервы действительно сдали… Я просто не могла до конца поверить в то, что меня так глупо похитили.

Ещё недавно всё было чудесно, а теперь… Мне правда хотелось размозжить вазу о голову Кайдена. Как назло: паренёк и не думал исчезать надолго.

В конце концов, он приходил каждый час и за это время я успела метнуть в него: вазу, ещё один пуфик, пустую миску со стола…

— Л-леди, давайте заключим перемирие! – несмотря на взволнованный голос, глаза его блестели от восторга, будто он искренне наслаждается происходящим хаосом…

— Заключим перемирие, когда ты выпустишь меня! – обозлённо рыкнула я.

— Я готов отпереть дверь каюты, если принцесса, конечно, не выпрыгнет за борт… - ласково «пообещал» Кайден. – Правда, на борту матросы и…

— Я не выйду из каюты, пока меня не вернут на сушу, - мгновенно ответила, с ненавистью взирая на раздражающего типа.

Благо, после этого разговора он снова ушёл. Я села на кровать, чувствуя, как дрожат руки. А потом опустила взгляд вниз и… Нахмурилась.

Эм? Кто забинтовал мои ноги? До этого я и не замечала ничего такого, но, похоже… Во время сна, кто-то позаботился о ранах на стопах.

Это сделал Кайден? Несмотря на моё явное неудовольствие, гнев немного поутих.

«Конечно же! Если они хотят получить выкуп, им невыгодно, чтобы «товар» страдал»

… И всё же, по-своему приятно, что о ранах позаботились. Итак, я решилась на второй раунд «переговоров».

Через полтора часа Кайден осторожно приоткрыл дверь и заглянул в каюту. Я сидела на кровати, гордо выпрямив спину.

— Принцесса не желает перекусить? – практически льстиво уточнил юноша. Но, наученный горьким опытом, он не торопился заходить.

— Желаю, - холодно ответила я. Голод заставлял отказаться от некоторой степени гордости…

— Вот и славненько! – парень заулыбался и бодро вошёл в каюту, неся наваристую уху в миске.

Еду он опустил на столик, подтащил пуфик поближе и сел на него, глядя на меня честными глазами.

— Кайден, значит… - медленно потянула я, сурово фыркнув. – Это ты перевязал мои ноги?

— Ага, - от улыбки на его щеках появились ямочки, - принцесса, отчего-то, любит бегать без туфелек… И я взял на себя смелость помочь.

Я промолчала, нахмурившись. Запах от рыбного бульона манил, поэтому, мне пришлось пересесть на другой пуфик и поесть, под не слишком приятным присмотром.

Кайден продолжал беспечно болтать, пока я ела:

— Нравится? Дядюшка Фан - лучший кок на свете! Готовит – пальчики оближешь. О, вскоре угощу тебя рыбкой с лимоном, это…

Я мрачно поглядывала на него, пробуя приятный супчик. Конечно, у меня были некоторые опасения насчёт еды, но… Во-первых, носителей искры не так-то просто отравить. А во-вторых: выбора нет. Если не хочу умереть от голода, придётся принимать подачки от разбойников…

Поймав мой сосредоточенный взгляд, Кайден на мгновение замолк, а потом уточнил:

— Не по вкусу такая еда?

— Вкусно, - машинально ответила я, ничуть не соврав. Уха правда оказалась приятной и пряной… У нас в замке такое не готовили.

Юноша расцвел от моей скупой похвалы:

— Ха! То-то же!

— Куда меня везут? – спросила я, откладывая в сторону деревянную ложку.

— В гости, - мягко улыбнулся Кайден, - мы не хотим делать из принцессы пленницу… Поэтому, отнесись к этому, как к незапланированной поездке.

На секунду я лишилась дара речи от вопиющей наглости паренька. Принудительная поездка?! Да он просто…!

— А как тебя зовут? – заинтересованно спросил рыжий, подаваясь вперёд.

Я отпрянула, опасливо глядя на него и, высокомерно фыркнув, ответила:

— Принцесса Хельга Вено.

Сокрытие личности бесполезно, с учётом того, кто именно мой отец. К тому же, может быть, горе-разбойники побоятся его гнева?

Улыбка Кайдена застыла. На секунду он, казалось, опешил, а потом растерянно проронил: