Фразы, конечно, заученные, но Сильвия в целом права. И Пьетро изумился тому, как мирно бывшая жена с ним общается.

– Мне тоже очень жаль, – сказал он и добавил, чтобы разрядить обстановку: – Но мне, по крайней мере, не придется оплачивать половину судебных издержек.

У Сильвии вырвался смешок. Когда Пьетро слышал в последний раз, как она смеется? Даже и не припомнить.

– Может, пора начать по-другому общаться, использовать другие слова?

– И исключить некоторые темы, – подхватил он, осознавая, что в последнее время они только и делали, что обвиняли друг друга. – Ради Марко.

– Ради него, да, – согласилась она. – Как ты? – спросила вдруг. И этого тоже уже давно не случалось, Сильвию уже давно не волновало, хорошо ему или плохо, здоров он или болен.

– Хорошо, – соврал Пьетро.

– Мне сказали, ты плохо выглядишь.

– Снова Бальди? – Он закатил глаза.

– Знакомые, которые видели тебя мельком во Флоренции, – поправила Сильвия. – Говорят, ты постарел.

– Спасибо на добром слове, – ответил Джербер, сделав вид, будто обиделся. В другое время он бы сказал, что это не ее дело, больше не ее. Но сейчас забота бывшей жены его порадовала. – Я полностью погружен в работу.

– Снова случай с тем мальчиком?

– В данный момент я ищу четырнадцатилетнюю девочку, которая тайком от матери прогуливает школу.

– Понимаю, – отозвалась Сильвия.

Последовало неловкое молчание.

Джербера огорчило, что им больше не о чем говорить; возможно, и она ощущала то же самое.

Действительно, Сильвия сказала:

– Возможно, в следующий раз получится лучше.

– Главное – все прояснить, – подыграл ей Пьетро.

И она, прежде чем прервать связь, заботливо посоветовала:

– Будь осторожен, береги себя.

Ему это было приятно, что тут отрицать. Может, в самом деле новое начало, кто знает? Он положил мобильник на сиденье и заметил впереди, в сотне метров, хрупкую фигурку.

Узнал ее по школьному рюкзаку, слишком громоздкому для девочки-былинки.

– Тебя подвезти? – спросил Джербер, улыбаясь ей из открытого окошка, и подъехал к тротуару. – Угощаю горячим шоколадом в кафе «Ривуар».

Никто из его пациентов не мог устоять перед приглашением в историческое заведение на площади Синьории, где делали горячий шоколад на пару.

– Что скажешь? Могу добавить взбитые сливки и пирожные с кокосовой стружкой.

Лавиния, обиженная, продолжала идти, не оборачиваясь.

– Вы отменили сегодняшний сеанс.

– Мне пришлось, – попытался он извиниться. – Прости меня.

Некоторых пациентов даже мельчайшее нарушение рутины могло вывести из равновесия.

Девочка не остановилась.

– Почему мама посылает меня к вам, доктор Джербер?

– Потому что ты ешь мало шоколада, – пошутил тот.

Отчасти так оно и было, но анорексия Лавинии – лишь следствие. Причина заключалась в другом.

– Ведь не только из-за еды, правда? – тут же вывела она психолога на чистую воду.

Джербер не знал, что ответить.

– Садись в машину, и поговорим, – предложил он.

– Нет, – упрямилась девочка. – Скажите сейчас.

– Ты помнишь уговор… – напомнил Джербер.

– Начать все сначала, – послушно повторила девочка.

– Стало быть, если хочешь знать, почему мама посылает тебя ко мне, ты должна сама это выяснить.

Лавиния наконец остановилась и повернулась лицом к нему.

– За той дверью что-то такое, что меня напугает, да, доктор Джербер? – робко осведомилась она.

Гипнотизер сочувствовал этой беззащитной девочке: так и есть, чтобы исцелиться, ей предстоит столкнуться с чем-то ужасным.

– Что бы там ни было, я всегда останусь с тобой, – пообещал он.

Лавиния на минуту задумалась, потом кивнула.

– Ладно, – сказала она, набравшись отваги. – Тогда покажите мне, что там…

Последняя запись в блокноте Николина касалась таинственной рыжей женщины с фотографии на поляроид. Собираясь заняться Лавинией, Джербер закрыл его и отложил в сторону.

Привел в действие электронный метроном, стоявший на столике возле кресла, и тотчас же гулкий, металлический стук распространился по комнате. Девочка уже раскачивалась в кресле, где несколько часов назад сидел Нико. В отличие от албанского мальчика, глаза ее были закрыты.

Джербер стал дожидаться, когда мускулы Лавинии расслабятся, а тем временем открыл черный блокнот, посвященный ей, чтобы записывать все, что вскорости будет происходить. Случай сказочника в этот день он совершенно забросил, нарушив соглашение с ним. Неизвестно еще, во что выльется такая потеря интереса, но в данный момент Лавинии следовало отдать предпочтение. Удостоверившись, что девочка совершенно погрузилась в состояние покоя, гипнотизер вышел с ней на связь.