Воздух в тёмных помещениях стоял, через него нужно было продираться, словно через кисель. Затхлый, сырой. Тут и там сами собой загорались факелы. Чадили и коптили, потрескивая. Ощущение, что Седрик несёт в себе грязную, противную силу всё нарастало. Он не слышал ликования, но мог их ощущать. Агъирдоросс томился в предвкушении. Он же указывал дорогу, ведя длинными коридорами подземного храма, мимо алтарей жертвоприношений, обходя завалы.

Седрик всё это время чувствовал на себе взгляд Сильваньен и это его очень тревожило. Инопланетянка вряд ли переживала лишь за его жизнь, что-то тут было совершенно не так.

В полупустом помещении стоял пьедестал, окружённый рунами, ныне потерявшими всякую силу. На этом пьедестале лежали кости демона, развалившиеся и занесённые пылью: длинные закрученные рога, острые клыки, огромные крылья, от которых остались лишь направляющие кости. У груди лежал клинок: чёрная сталь клинка отражала колышущиеся алые пятна факелов. Клинок был пуст, вопреки ожиданиям. Перчатка, что сжимала клинок, тоже была черна как ночь, исписанная золотыми рунами.

Седрик обошёл пьедестал по кругу, обнаружив рядом валяющуюся кирасу, выполненную в том же стиле, что и перчатка.

— Не вижу восхищения, — нахмурился Агъирдоросс.

— А его и нет. Я ожидал Амаддон! Я ожидал Харкон! А тут средневековый доспех, перчатка и меч без единого признака силы. Что я получу от всей этой рухляди?

— Надень и узнаешь, — с вызовом бросил демон.

Но Седрик не спешил. Сколько у него времени было в запасе? Мир беснуется, люди сошли с ума, его некоторые посчитают умершим. Император Шияра был уверен, что его команда маркетологов придумает прикрытие, сымитирует деятельность, не даст делу развалиться. Но сколько времени у него было?

На самом деле у него было всё время мира, ведь если он не справится, мир перестанет существовать.

— Почему ты медлишь? — возмутился Агъирдоросс.

Седрик знал, что демон не чувствует нерешительности, потому что Седрик настроен был решительно. Это сбивало с толку. Император Шияра уселся на землю перед пластиной брони. Лечащие чары работали, затягивали глубокие смертельные раны, восстанавливали и тело, и дух. Сила в этом месте текла легко и свободно, была питательной и… Грязной. Вернее она была чистой, но Седрику хотелось её противоположности. Только в этом месте он это осознал.

— Я не настолько глуп, чтобы хвататься за артефакты, о которых меня предупреждал мой учитель. Ему тоже нет нужды врать. Начнём же диалог.

— Диалога не будет, — заявил Агъирдоросс. — Раз такой умный, веришь учителю, считаешь, что тебя все обманывают, то нахрена ты сюда припёрся?

— Мне нужно сотрудничество, а не подчинение. Помогай мне, и я позволю тебе жить внутри своего тела.

Демон рассмеялся от дерзости и наглости.

Седрик пожал плечами, продолжая сидеть. Он почувствовал голод, почувствовал жажду, принялся утоляться магией, у него это плохо получалось. Его тело перестало проситься в туалет, перестало испытывать хоть что-то, кроме боли. Часы сменялись часами, не добавляя ничего, кроме всё нарастающей тревоги. Диалог всё не получался.

Час за часом, день за днём, Седрик боролся за своё право, за сложное право. Пусть он умрёт, но он будет управлять Авалоном единолично! И артефакт, что лежал рядом, манил, но довериться демону и потенциально потерять всё, пусть эта рогатая тварь и убеждала его в обратном…

В какой-то момент он очнулся от того, что его позвала Сильвия и он честно признался Гарри, что подробностей дальнейшего просто не помнит, так как подозревает, что в этот момент его телом владел демон.

— И никаких следов чар, — пожаловался наконец Седрик.

— Не бывает так, чтобы не было никаких следов. Ты просто не умеешь смотреть.

Такое обвинение Седрика очень задело, но он одёрнул себя. Усталость от перелётов, от недосыпа, от некомфортной обстановки вызывали в нём раздражение — он отдавал себе в этом отчёт. Если Гарри пытается его подначить — у него не выйдет. Впрочем, он здесь даже прав — выследить врага у него не получилось. В общем-то как и у Гарри.

— Даже мысли оставляют следы, которые можно прочитать и что-то узнать. Другое дело что иногда понимаешь, что следы есть, а куда они ведут — не понимаешь, — развёл руками Гарри, поглаживая свой шрам. Седрик готов был поклясться, что шрам за эти несколько дней уменьшился.

— И Сильвия пропала. Её никто больше никогда не видел, только система орбитального обнаружения предоставила отчёт о нарушении планетарной границы. Мне ещё инопланетного вторжения сюда не хватало!

— Не парься, — бросил Гарри слишком уж беззаботно, а после наклонился над столом, складывая руки. — Мне понадобится твоя помощь. Ты станешь разящим мечом в моих руках, а может быть и не станешь.

Седрик кивнул, уже давно понимая, что самый надёжный вариант — свернуть Наяхши шею.

— Только когда это будет?