Моя иллюзия очень убедительно делала вид, что была проткнута ятаганом. Для иллюзии я взял тело мёртвого демона — ощущения все были вполне реальны. Сам же я рванул к сидящим магам под покровом отводящих глаза чар, замахиваясь мечом не по эльфийке, а по сидящей с окровавленным лицом демонессе с кучерявыми чёрными волосами.

Тварь в тряпье отвлеклась ровно настолько, насколько мне нужно, вовремя не распознав подмену. Мой меч, сдобренный легковесными чарами, должен был сбить заклинание, убрать подпитку, развалить всё. Параллельно я готовил короткое астральное перемещение. И пусть жахнет, я убраться с места успею — двух зайцев одним выстрелом.

Я видел взгляд эльфийки: суровые серебряные глаза на сером лице, вначале выражавшие изумление и удивление, после чего в них остался лишь холодный гнев. Мой меч уже был готов к выпаду. Именно в тот момент в моё сознание впились присосками боли и снесли барьеры ментальным тараном. В другое время я просто разделил бы сознание, заставив боль отступить, как я делал уже когда-то, чтобы второй я закончил начатое. Но сейчас, когда эта половина сознания была приучена следить за телом, эффект был подобен катастрофе.

Я утратил контроль над телом.

Ворвус

Горящие демоны падали со спины чёрта. Ворвус стоял со щитом наперевес, иногда принимая на него могучие удары. Пот тёк по спине, пот заливал глаза, он получил ссадину от кромки собственного щита, не удержав его в руках, но всё ещё боролся. Рано было сдаваться.

Чёрт запёкся: стойкий аромат горелого мяса доносился из-под красного, раскалённого шлема, на который выливали один за другим магические напалмовые бомбы. Запёкся, но продолжал висеть на руках, по которым и взбирались поганцы.

Алхимик бегал вниз по лестнице и вверх на стену, раздавал новые бомбы, с круглыми глазами кидал сам во врагов. Трое рыцарей лежало с ранами и порезами, ещё один с культёй вместо правой руки, один был мёртв с проломленным черепом. Пара крупных мужиков из местных под предводительством кого-то из чародеев схватила раненых, унося со стены. Куда? Наверное в храм Беллатора, в лазарет.

За спиной раздавались залпы.

Удар о щит, лязг меча, ещё удар, потом отходишь на шаг в сторону — бабах! Уши свистят, не проходя, все звуки приглушённые.

Он не сразу заметил, что в небе застыло огромное тёмно-красное копьё, почти чёрное, угрожающе блеклое и уж слишком невероятное, чтобы быть настоящим. Это был дурной знак.

Времени на раздумья не было. Видишь такое: вначале бежишь, потом думаешь.

— Назад, все со стены! — крикнул он.

Его крик подхватил Леголас.

Ворвус разрешил себе взгляд на страшное знамение неминуемой беды: копьё зависло в темнеющем небе, рядом с древком проступили яркие звёзды, а с острия принялись одна за другой сыпаться бесшумные алые молнии.

Отбив очередную атаку они кинулись в отступление: хватали тех, кого можно было спасти, кидали мёртвых, отходили по лестнице вниз, пятились некоторым подобием строя вместе с Эдмундом, на удивление опытным и живучим. Правая рука его висела безжизненной плетью, меч давно валялся где-то под ногами, но боец упрямо держал свой щит.

Ворвус поглядывал на высоко зависшее копьё. Они успели спуститься и теперь, когда демонов почти ничего не сдерживало, они принялись разбредаться, разбегаясь со стены. Но не далеко они убегали.

Из каждой щели, прикрывая отступления, летели пули, разбивая головы демонов в кровь и кашу, а дома стояли так плотно, что отступление всё велось к одной точке — к воротам.

Копьё всё висело.

От левого края до правого, в глубине улицы выстроились выжившие рыцари. Чуть больше двадцати заляпанных кровью щитов, помятых и погнутых мечей, встревоженных лиц — три шеренги на узенькой улочке. За ними те, кто остался от отряда Леголаса вперемешку с людьми и низушками княгини — тоже человек двадцать, может чуть больше: уставшие, еле стоящие на ногах, перемазанные в саже, облитые кровью, но все при оружии. И в конце маги, шестеро побитых, выжатых досуха, но при этом тех, кто ещё в сознании и хоть что-то может делать.

Леголас с растерянным видом стоял в первом ряду, рядом с Ворвусом.

Леголас

Леголас отступал вместе с отрядом, иногда вырываясь вперёд, и тогда в вихре смерти во все стороны летели оторванные конечности яростных демонов. Мечу Арвина не было никакой разницы: броня перед ним, щиты, копья, мечи или голая плоть. Призрачный клинок рассекал всё одинаково хорошо.

Демон занёс лапу для удара. Высоко в небо направлена огромная, грозная булава. Рыцарю Беллатора не хватает времени, чтобы отойти. Он закрылся щитом, в надежде остаться в живых, но щит не поможет — эльф понимал это. И именно в такие моменты Защитник будто пел в сознании маэ. Один невидимый росчерк и демон верещит, не понимая, почему его рука отделилась от тела.