Перед тем, как вернуться домой, мы решили зайти в небольшую закусочную.

— Ты должна попробовать молочный коктейль Люсинды, — говорит Эбигейл, когда мы садимся в кабинку в углу. Сиденья настолько старые, что материал потрескался, а угол стеклянной столешницы сколот и заклеен клейкой лентой. — Уверяю, это будет лучшее, что ты пробовала.

Я очень сомневаюсь, что что-то превзойдет изысканные молочные коктейли из кафе Ice Box рядом с моей квартирой, но я не говорю об этом вслух. Если Эбигейл так считает, то не буду спорить. Я позволю ей поверить, что она права, но, если у меня когда-нибудь появится шанс, я отведу ее в Ice Box, чтобы доказать свою точку зрения.

Пожилая женщина в желтом платье и цветастом фартуке до колен, направляется к нам с блокнотом и ручкой с головой коровы на конце.

— Доброе утро, Эбигейл, — приветствует она с улыбкой, смотря поверх своих круглых очков. — Или точнее, полдень?

— Привет, миссис Люсинда. Это моя двоюродная сестра Кэсси. — Эби указывает на меня большим пальцем. Я неловко улыбаюсь, но она не дает мне возможности заговорить. — Она поживет с нами на некоторое время, и я хотела бы ее угостить лучшим в мире молочным коктейлем.

Лесть заставляет старушку хихикнуть.

— Два молочных коктейля, хорошо. Хочешь кусочек яблочного пирога?

Эбигейл с энтузиазмом кивает.

— Да, пожалуйста.

Люсинда поворачивается и смотрит на меня.

— А тебе, дорогая?

— Нет, спасибо, я…

— Да, мэм! Принисите и ей кусочек. — Эби перебивает меня, и на её лице умоляюще-сладкая улыбка. Я понимаю, южное гостеприимство и все такое, но я даже не люблю яблоки.

— Какого чёрта? — шиплю я, когда Люсинда удаляется через распашные двери на кухню.

— Тебе не обязательно его есть, — спешит объяснить Эби. — Я отнесу его маме, но ты не можешь отказываться от пирога миссис Люсинды.

Хмурясь, я сморю на неё в полном замешательстве.

— Конечно, могу, — возражаю я тихо, чтобы не привлекать к себе нежелательного внимания. — Просто можно сказать «нет». В этом нет ничего страшного.

Эбигейл медленно качает головой, смотря мне в глаза, и это злит меня. Почему она упрямится?

— Ты не можешь просто сказать «нет», — шепчет она, наклоняясь над столом. — Это первое правило жизни в Колд-Спрингс.

Теперь я просто раздражена, и чем дольше длится этот разговор, тем больше раздражаюсь.

«Городское правило». Это смешно.

— Я знаю, что тебе сложно это понять, — продолжает она, а я пытаюсь не закатывать глаза. Все понятно — это место, очевидно, сумасшедшее, как я и думала, но позволяю Эби продолжить. — Есть три правила, которым все должны следовать. И их никто никогда не нарушает.

Я не очень-то хочу услышать, что из себя представляют два других правила, думая, что они будут такими же сумасшедшими, как и отказ от яблочного пирога. Тем не менее, я поддаюсь желанию их узнать.

— Ну и какое второе правило?

Взгляд Эбигейл переходит к двери в кухню в поисках присутствия Люсинды, прежде чем она отвечает.

— Не появляйся в городе раньше полудня по воскресеньям, — говорит она, как будто это самая нормальная вещь в мире.

Это правило не имеет особого смысла и, вероятно, связано с тем, что большинство жителей в это время посещают церковь. Похоже один раз в неделю, я смогу спать сколько хочу.

— А третье? — спрашиваю я, уже более спокойно. Может быть, яблочный пирог Люсинды единственное сумасшедшее правило.

На этот раз Эбигейл бледнеет, цвет быстро слетает с ее лица. Она шумно сглатывает, ее взгляд снова быстро мечется к кухне, прежде чем она еще больше наклоняется над столом. Её голос так тих, что я едва могу разобрать ее слова, поэтому я тоже наклоняюсь вперед, пока наши лбы почти не соприкасаются.

— Я скажу это только один раз. Третье правило самое важное. — Она прочищает горло и быстро произносит. — Никогда, ни при каких обстоятельствах не вступай в контакт со Наблюдателем.

Нет, мы явно вернулись к сумасшествию.

— С кем?

Она открывает рот, чтобы ответить, но в этот момент в дверях появляется миссис Люсинда и, пошатываясь, идет к столу, неся красный поднос с нашими заказами.

— Ну вот, девочки. Наслаждайтесь!

Несмотря на все мои попытки получить ответы, Эбигейл отказывается говорить в закусочной. Однако, чем дольше я сижу там, тем больше вопросов возникает у меня в голове. Кто такой Наблюдатель. и почему Эбигейл так смертельно боится говорить о нем?