Её отсутствие заметили только спустя четверть часа — после того, как Олив согласилась на полную капитуляцию и безусловное принятие всех безумных планов Райтэна, касающихся торговли в северном направлении.

— Кажется, господа, — почесав себе бороду, отметил задумчиво Дерек, — интриги — это не наша сильная сторона.

Лицо его приняло самое постное и недовольное выражение. Остальные трое незамедлительно изобразили такие же постные лица и скорбно покивали.

С минуту они стояли и кивали друг другу, ведя негласный спор на тему того, у кого получится самый скорбный и драматичный кивок.

В конце концов, все они снова хором рассмеялись.

Должно быть, никто из них всерьёз не жалел о том, что не умеет интриговать.

Унывать и сдаваться не было в характере Руби. Осознав, что ей не удаётся наладить с Райтэном эмоциональный контакт, она решила зайти с прагматичной стороны — ведь, очевидно, он весьма близко к сердцу принимал свои коммерческие предприятия.

Покопавшись с неделю, Руби составила прекрасный проект по использованию сульфата меди как средства пропитки древесины — даже успела провести пару опытов! С этим проектом — и пропитанными деревяшками — она заявилась к Райтэну и принялась радостно, но толково рассказывать о своей задумке.

Он полистал её заметки с некоторой тягостной досадой. Чувство это было связано с тем, что, с одной стороны, идея казалась перспективной, с другой же — ему категорически не хотелось, чтобы Руби имела какое бы то ни было отношение к его проектам.

Вяло и неубедительно он резюмировал, что затея неактуальна, поскольку с его прекрасными, обшитыми медью кораблями и без того всё в порядке.

Руби поняла, что и здесь проиграла; в момент просчитав вероятности, она попыталась выйти из ситуации с максимальным достоинством.

— Я оставлю заметки Тэнь, — мило улыбнулась она. — Если вдруг передумаешь, полагаю, они с профессором Линаром справятся с этим делом куда как лучше меня.

Райтэн оценил изящество хода и тихо вздохнул. Всё-таки, как ни крути, Руби разыгрывала в высшей степени приятную манеру, которая вызывала безотчётную симпатию, — и сознавать, что за этой приятнейшей манерой скрывается ложь и расчёт, было особенно досадно и неприятно.

Не преуспев в атаке со стороны прагматизма, Руби решила зайти со стороны очевидной уязвимости Райтэна — дружбы с Дереком. Для этого она, как по нотам, разыграла интригу красивую и в высшей степени изящную.

Дело в том, что ректор, конечно, умел подсуетиться вовремя и не упустить выгоды: проект с иллюстрированными картами уже получил огласку, и стали находиться частные покупатели, желающие получить такую диковинку. Цену ректор назначал весьма высокую, но прибыль до создателей карт не доходила — нет, ректор не клал её к себе в карман, а честно употреблял на благо университета. Но, тем не менее, Дерек и Илмарт обходились весьма скромным жалованием внештатных научных сотрудников, а сама Руби не получала и вообще ничего — её участие шло в зачёт научной практики.

Можно было смело предполагать, что без вмешательства извне эта ситуация не изменится: Илмарт был слишком увлечён самим созданием карт, чтобы требовать себе ещё каких-то денег, а Дереку-бессребренику даже мысль в голову не пришла, что неплохо бы затребовать часть прибыли от продаж.

Так что Руби, связавшись письмом с отцом, разыграла красивую комбинацию: отец прислал в университет своего человека, который серьёзно обсудил вопрос с ректором, обозначил дело как проект национальной значимости, выдал по всем правилам прописанный патент и предупредил, что правительство теперь этот вопрос контролирует, и каких-то махинаций и спекуляций вокруг него не потерпит. Новые договорённости предполагали, что создателям карт будет полагаться свой процент от их продаж — и ректор, пусть и вздохнул на этот счёт тяжко, со всеми условиями согласился.

Хотя официально Руби вроде бы осталась не причём, на уровне слухов к ректору просочилась информация, что такая заинтересованность была инициирована конкретно господином Михаром, внимание которого к делу привлекла родная дочь — как оказалось, обучавшаяся в университете — из соображений безопасности — инкогнито.

Через профессора Линара слухи эти доползли и до заинтересованных лиц — без малейшего вмешательства Руби.

Заинтересованные лица мысленно матерились: Руби сработала тонко и деликатно, и её игра против их воли вызывала восхищение. Они, с одной стороны, вроде как были ничем ей не обязаны — ведь официально она не имела к изменению статуса их проекта никакого отношения — с другой, не могли не почувствовать благодарность. Ко всему прочему, Руби ещё и на уровне документов вроде как устранилась от участия: в патенте был упомянут сам Кармидерский университет, под патронажем и контролем которого велось дело, господин Анодар как руководитель, подбирающий и координирующий команду аналитиков на свой вкус, и господин А-Ранси, как ведущий картограф, набирающий, в свою очередь, помощников по своему разумению. Они могли официально отстранить Руби от проекта — и это никак не влияло на его статус — и именно поэтому им теперь казалось невозможным просто от неё избавиться.

— Ну, — в конце концов, высказал дельное предложение Дерек, — ты ведь можешь взять в проект второго картографа, который будет рисовать те заготовки, с которыми дальше будет работать она?

Илмарт муторно вздохнул.

Проблема была в том, что, если смотреть на результат, то именно его совместная работа с Руби придавала законченными картам особый шик. Олив, конечно, тоже старалась, и рисовала вполне сносно, но у неё не было этого особого вдохновения, этого чувствования карты как живого существа со своим характером. Она старалась выполнять рекомендации Илмарта максимально полно, но Илмарт видел, что выходит всё же не то — и это особенно мучило его, заставляя порой даже почти решиться и вообще выйти из проекта.