Судя по наличию в этой истории третьего лица в виде незнакомого купца, Тогнар предполагал замести следы и обставить покушение чужими руками. Возможно — и даже вероятно — руками ньонской оппозиции, потому что им куда как проще перебросить своих людей на Кес для организации тайной засады. Соответственно, становится понятной необходимость подробной карты Кеса — а так же разрешается загадка, почему самому Тогнару хватило обычной.

Всё сходилось, и всё вполне вписывалась в модели тех интриг, которых можно было ожидать от отца Райтэна.

Дерек присел на чьё-то крыльцо в пустынном переулке — ноги стали каким-то ватными — и тяжело задумался.

«У меня слишком богатая фантазия», — нерешительно подумал он, но вывод этот ни капли не уменьшил всё больше завладевавшую его душой тревогу.

«Почему я вообще об этом думаю? — вяло мелькнула мысль. — Это меня и не касается вовсе!»

Отмести все свои соображения он, впрочем, так и не смог.

Возможные мотивы Тогнара не давали ему покоя. На примере Райтэна он знал, что люди тогнаровской породы склонны терять голову, когда речь шла о защите близких людей. Старший Тогнар, конечно, не производил впечатление человека, который ринулся бы сломя голову убивать угрозу близким — поэтому особой достоверности только что придуманной гипотетической схеме придавали политические мотивы и умелое заметание следов.

«Нет, я просто рогров параноик! — решил, в конце концов, Дерек и, хлопнув себя по коленям, встал. — Тэн прав, всё ньонское на меня ужасно влияет!»

Волевым усилием он заставил себя игнорировать сжимавший сердце страх — он и не смог бы точно назвать причину этого страха — и постановил сам с собой, что замыслы Тогнара его вообще никаким боком не касаются, и уж тем паче они не могут никаким боком относиться к Грэхарду. Просто все эти странные интриги с грядущим избавлением от Михара неудачно наложились на недавний разговор с Илмартом — о дезертирстве — вот фантазия и выдала совершенно абсурдную и неправдоподобную версию.

Следующие три дня он упорно бегал от своих мыслей, а те его столь же упорно догоняли. Стоило ему хоть на минуту отвлечься от интеллектуальной работы, и разум услужливо подсказывал ещё одно соображение в пользу реальности заговора такого рода. Дерек тряс головой, обзывал себя параноидальным болваном и тщетно пытался отвлечься: но тревога всё не отпускала его, и вылилась уже, наконец, в то, что ему даже стали сниться кошмары, в которых в той или иной форме фигурировала смерть Грэхарда.

Не преуспев с призванием своего разума к порядку, Дерек постановил провести исследование, которое поможет ему подтвердить или опровергнуть пришедшую ему в голову схему.

«Тот купец, который заказал подробную карту, — решил он. — Если он как-то связан с Ньоном, то всё совпадает. Если нет — то всё рассыпается. Выясню это и успокоюсь».

…ещё пять дней ему потребовалось, чтобы убедиться в том, что купец этот в ньонские контрабандные делишки замешан с головой.

Открытие это привело Дерека в глубочайшее уныние: он, по правде сказать, предпочитал верить, что обнаружит обратное.

«Положим, — размышлял он, бредя по побережью за границей города, неподалёку от поместья Рийаров, — положим, заговор этот имеет место».

Остановившись на выступающем в море скалистом утёсе, он вслушался в плеск волн. Место это он помнил: когда-то сюда любил ходить ньонский принц Грэхард. Это было целую жизнь — нет, целую вечность, — назад, и казалось странным осознавать, что утёс всё тот же, и вон то дерево — всё то же, и там вон маяк — тот же самый маяк.

«Идиотский заговор, — вынес вердикт Дерек, подбирая с земли камень и со всей силы зашвыривая его в море. — Его служба безопасности размажет их на раз».

Выпинав ещё пару камней с утёса ногой, он побрёл дальше.

На душе было скверно, и он не мог отделаться от подступающей к сердцу паники.

Не без оснований он предполагал, что засаду будет устраивать адмирал Кьерин. Тёртый калач и прожжённый политик, который сто раз отмерит.

«Глупости! — Дерек раздражённо пнул ногой подвернувшийся пень. — Его службу таким не проймёшь!»

Однако, чем дальше он шёл, тем больше убеждался в мысли, что именно в этой своей поездке вглубь Кеса Грэхард будет весьма уязвим, поэтому гипотетическая засада — а тем более, засада, подготовленная старым врагом, который копил ненависть годами, — засада такого рода может и преуспеть.

«Да-да! — продолжал беситься внутри себя Дерек, ведя спор с собственной тревогой. — Конечно, его разведка не заметит, что Кьерин сорвал откуда-то своих людей и потащил их на Кес!»

Аргумент был слабенький, если не сказать — бессильный. Не все люди Кьерина были под наблюдением, да и его пиратские связи не представлялось возможным проконтролировать — не говоря уж о том, что разведка может попросту опоздать с мерами противодействия.

Выбредя на место, где к скалистому побережью подступал куцый лесок, Дерек сел на поваленное недавней бурей дерево и уныло вытянул ноги, запихнув руки в карманы.