«С другой стороны, — подумалось ей, — лучше так, чем совсем наедине». В конце концов, тут вокруг была уйма людей, а это давало ей хоть какой-то простор для манёвра!

На балконе обнаружилась тихо беседующая пара; Михар смерил их таким взглядом, что они тут же поспешили ретироваться обратно в зал. Краем глаза Магрэнь заметила, что после этого вход на балкон перегородил весьма рослый кавалер, чей тяжёлый взгляд намекал, что на бал он пришёл отнюдь не развлекаться.

Мысленно закатив глаза, Магрэнь подошла к балюстраде, изящно опёрлась на неё и устремила взгляд в сад.

Михар остался стоять, где был, сложив на груди руки и явно не торопясь озвучивать цель беседы.

«Накручивает!» — про себя определила Магрэнь и решила назло ему не накручиваться. В конце концов, подышать свежим воздухом после духоты бальной залы было приятно, и она решила вполне отдаться этому времяпрепровождению.

— Впрочем, чего тянуть, — спустя пять минут, когда она уже прочно забыла о факте его присутствия за её спиной, сказал он вдруг. — У меня к вам есть предложение, Магрэнь.

«Не пронесло», — мысленно вздохнула она, поворачиваясь к нему лицом. Предложения Михара обычно не предполагали возможности от них отказаться, так что дело казалось ей всё более скверным.

Она нарисовала на лице внимательное и вопросительное выражение.

— Брачное, — дополнил свою фразу он.

Магрэнь наклонила голову набок, разглядывая его с любопытством.

«Интересно, а Дерек-то знает, что его тут снова сватают?» — подумала она.

Ситуация стала казаться ей забавной. С Дереком они теперь общались по переписке — по его инициативе. Она сначала пыталась отговориться и отказаться — рвать так рвать! — но после втянулась. Обширные письма их были посвящены всему на свете, и Магрэнь получала от них огромное удовольствие. Дерек был человеком умным — а она очень ценила в людях это качество — поэтому его лаконичные, глубокие и парадоксальные мысли вызывали у неё самый живой отклик.

Она, впрочем, не считала возможным рассматривать возобновление любовной связи — потому что брак с Дереком её по-прежнему не манил — однако ей было весьма радостно, что отношения с ним продолжились и после разрыва.

Это был весьма новый для неё опыт, волнующий и приятный. Было что-то до глубины души изумительное в том, чтобы осознавать, что мужчина стремится к простому интеллектуальному общению с тобой, не претендуя на роль любовника. Сам того не зная, Дерек этой перепиской подарил Магрэнь самый ценный подарок на свете — осознание собственной самоценности.

В общем, она весьма и весьма сомневалась, что Дерек, вздумайся ему снова предлагать ей брак, отправил бы с этой новостью Михара, а не сообщил её сам. Так что, по всей видимости, это сам Михар всё ещё надеется затащить её в какие-то свои столичные интриги.

Мило улыбнувшись, она сладким голосом заметила:

— Меня всё-таки безмерно удивляет, Аренсэн, что вас до такой степени волнует личная жизнь господина Анодара!

Он, кажется, удивился.

— Причём тут господин Анодар? — нахмурился он.

«Вот те новости! — мысленно воскликнула Магрэнь. — Кого это он мне там ещё умудрился присмотреть!» — возмутилась она. Если прохаживаться по возможности её брака с Дереком ещё было более или менее допустимым, с её точки зрения, — поскольку её связь с Дереком была известна, — то сватать ей каких-то незнакомцев! Это уже за всякой гранью приличий!

Осознав, в чём суть непонимания между ними, Михар, меж тем, сухо уточнил:

— Я делаю вам предложение от своего имени, Магрэнь.

Она смерила его недоверчивым и возмущённым взглядом — мол, вот за дуру-то меня держать не надо! — и, как ей казалось, весьма логично отреагировала на этот бред:

— Ха-ха, — без всякого смеха в голосе чётко и уныло произнесла она.

Он, всё ещё не размыкая сложенных на груди рук, удивлённо приподнял брови.

— Помилуйте, Магрэнь! — демонстративно воскликнул он. — Я не стал бы шутить такими вещами.

Она нахмурилась.

Суть интриги упорно ускользала от её понимания.

Он, совершенно точно, не мог делать ей предложения всерьёз; здесь должна была быть какая-то ловушка. Но, скажем, затеять всё это, чтобы опозорить ей, бросив после помолвки, — выглядело слишком нелепо. У него не было никаких причин претворять в жизнь столь странные и опасные и для его репутации планы — к тому же, непонятно, чего он хотел этим добиться.

Единственное, что приходило ей в голову — это могла быть какая-то изощрённая месть Дереку. В чём именно заключалась эта месть и как именно она должна была сработать, оставалось неясным, но никаких иных причин для его странного предложения она не видела.

Он, меж тем, принялся холодно, как будто говорил о совершенно его не касающихся вещах, перечислять свои мотивы:

— Мне нужна женщина, которая сможет достойно представлять меня в столичном обществе. Умная, образованная, светская. Умеющая не стать жертвой чужих интриг, но завлекающая других в сети своих. Та, которая слышит то, что не сказано, и видит то, что незаметно.