— Этот человек обычно приезжает по утрам. Можешь ли ты позвонить им и сказать, чтобы они отложили доставку до второй половины дня, когда ты будешь там? Заказ у них есть.

— Ладно.

Он поднес руку ко лбу. Я не был уверен, потому что уже стоял в двери, но мне показалось, что рука немного дрожит.

— И тебе придется заплатить. Ты сможешь это сделать?

— Конечно, — я мог попросить папу выписать мне незаполненный чек и указать сумму.

— Скажи им, чтобы отменили еженедельный заказ, пока не получат от меня известий. Следи за своими расходами.

Он медленно провел рукой по лицу, как будто хотел разгладить морщины — безнадежное дело, если он и правда этого хотел.

— Черт возьми, ненавижу зависеть от кого-то. Зачем я вообще залез на эту лестницу? Надо было взять эти дурацкие пилюли.

— С вами все будет в порядке, — сказал я, но, идя по коридору к лифтам, продолжал думать о том, что он сказал, когда мы говорили о лестнице: чертовы врачи с их чертовыми плохими новостями. Возможно, он имел сейчас в виду то, сколько времени потребуется, чтобы его чертова нога зажила, или о том, что скоро в доме появится чертов физиотерапевт (а заодно, быть может, и чертов шпион).

Но я не был в этом уверен.

Я позвонил Биллу Гарриману и сказал ему, что он может сфотографировать меня и Радар, если все еще хочет. Я изложил ему условия мистера Боудича, и Гарриман сказал, что это нормально.

— Он вроде отшельника, так? Я ничего не могу найти о нем ни в наших файлах, ни в «Маяке».

— Не знаю. Вас устраивает субботнее утро?

Его устраивало, и мы договорились на десять часов. Я сел на велосипед и поехал домой, легко крутя педали и напряженно размышляя. Сначала о Радар. Ее поводок висел в прихожей, глубже, чем я когда-либо проникал в большой старый дом. Когда я подумал об этом, то вспомнил, что на ошейнике Радар нет идентификационной бирки. Что, вероятно, означает отсутствие справки на собаку, удостоверяющей, что она не больна бешенством или чем-нибудь еще. Была ли Радар когда-нибудь у ветеринара? Я предполагал, что нет.

Мистеру Боудичу доставляли продукты, что казалось мне высококлассным способом получить пиво и конфеты, а «Тиллер и сыновья», безусловно, был высококлассным магазином, где закупались высококлассные люди с большим количеством зелени в карманах. Это заставило меня, как прежде моего отца, задуматься о том, чем мистер Боудич зарабатывал на жизнь до того, как ушел на покой. У него был богатый словарный запас, почти как у педагога, но я не думал, что вышедшие на пенсию учителя могут позволить себе покупки в магазине, который хвастается наличием «углубленного винного погреба». Старый телевизор. Ни компьютера (я был в этом уверен), ни мобильника. Машины тоже нет. Я знал его второе имя, но не знал, сколько ему лет.

Вернувшись домой, я позвонил Тиллеру и договорился о доставке продуктов в три часа в понедельник. Я подумывал о том, чтобы взять домашнее задание в дом Боудича, когда в мою дверь впервые за бог весть сколько времени постучал Энди Чен. В детстве мы с Энди и Берти Бердом были неразлучны, даже называли себя «Три мушкетера», но семья Берти переехала в Дирборн (возможно, к счастью для меня), а Энди теперь был умником, который посещал кучу курсов AP [55] , включая физику в соседнем филиале университета Иллинойса. Конечно, он был еще и спортсменом, преуспев в двух видах спорта, которыми я не занимался. Одним из них был теннис, другим баскетбол, где его тренировал Харкнесс, и я мог догадаться, зачем Энди ко мне явился.

— Тренер говорит, что ты должен вернуться и играть в бейсбол, — сказал Энди, проверив наш холодильник на предмет каких-нибудь аппетитных закусок и остановившись на остатках курицы «кунг пао». — Говорит, что ты подводишь команду.

— О-о, собирай вещи, мы едем путешествовать с чувством вины, — сказал я. — Я так не думаю.

— Еще он говорит, что тебе не нужно извиняться.

— Я и не собираюсь.

— Он совсем поехал мозгами, — пожаловался Энди. — Знаешь, как он меня называет? Желтая Угроза [56] . Как в кино — «иди туда, Желтая Угроза, и сторожи этого здоровенного ублюдка».

— И ты миришься с этим? — я был одновременно удивлен и шокирован.

— Он думает, что это комплимент, который я считаю забавным. Кроме того, еще два сезона, и я уйду из «Хиллвью» и буду играть за «Хофстру». Отдел 1, я иду! Полный вперед, детка! Я перестану быть Желтой Угрозой. Ты что, действительно спас жизнь этому старику? Так говорят в школе.

— Это собака его спасла. Я только позвонил в 911.

— И она не перегрызла тебе горло?

— Нет. Она очень хорошая. И уже старая.

— Она не была старой в тот день, когда я ее увидел. В тот день она жаждала крови. Там жутко внутри? Чучела зверей? Кот-часы, который следит за тобой глазами? Бензопила в подвале? Парни говорят, что он может быть серийным убийцей.

— Он не убийца и дом этот вовсе не жуткий, — это было правдой: жутким был сарай. И этот странный чирикающий звук оттуда. Радар тоже знала, что этот звук жуткий.

— Хорошо, — сказал Энди, — я передал тебе, что просили. Есть еще что-нибудь поесть? Может, печенье?