Мы шли по нему, не привлекая чужого внимания.

Я соблюдал осторожность, понимая, что монахи и барон все еще могут нас искать.

Мы пару раз останавливались, якобы разглядывая товар в лавках, чтобы убедиться, что за нами нет слежки.

Не обнаружив ничего подозрительного, мы зашагали в сторону городской ратуши.

Ее шпиль был видел издалека, и мы сумели дойти да нее минут за десять. По дороге мы непринужденно болтали, мне было хорошо с Элайной.

Близился полдень.

В шестнадцатом веке настенных и наручных часов еще не придумали и люди ориентировались по звону колоколов на храмах.

Сейчас же я сверялся с внутренними часами и пока они меня не подводили.

Мы пришли на площадь и стали вглядываться в толпу, пытаясь разглядеть Себастиана и Кристофера. Но их нигде не был видно.

— Может быть они еще не прискакали? — спросила меня Элайна с волнением в голосе.

— Знаешь, моя интуиция подсказывает, что Себастиан где-то рядом, — я действительно не мог избавиться от ощущения его присутствия, — постой здесь и никуда не уходи, я схожу и посмотрю в самой ратуше.

— Но там в это время никого нет.

— Нужно глянуть.

На площади громко зазвенели колокола и пробили полдень.

— Подожди меня здесь, — я незаметно погладил ее по плечу, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Она все ещё была одета в пажа.

Приоткрыв массивную дверь в костёл, я увидел рад сидений перед алтарём. Впереди, во втором ряду от кафедры спиной ко мне сидел монах в красном балахоне с капюшоном на голове.

Он не видел меня. Это был один из преследователей. Такие балахоны я видел только на тех, кто пришел в замок с Бартелем Тиельмансом.

Я резко развернулся и огляделся в поисках еще двоих.

Но никого не обнаружил.

Увидев встревоженные глаза Элайны, я выдавил из себя улыбку и помахал ей рукой. Она немного успокоилась.

Я жестом показал, чтобы она оставалась на месте и наблюдала за площадью.

Элайна кивнула в знак того, что поняла.

Нужно схватить этого урода и выпытать, что произошло с моими друзьями, которые вчера поскакали им на встречу.

Сняв тонкий пояс с рубахи и убрав нож за пазуху.

Я снова вошел в храм.

Я еще раз подробно осмотрел помещения и убедившись, что в нем только я и монах, аккуратно затворил высоченную входную дверь и запер ее изнутри на бронзовую щеколду.

Мне нужно было тихо обнажить свой нож и мне это удалось. С оружием в одной руке и с импровизированной удавкой в виде поясного ремня в другой, я подкрался сзади к монаху.

— Не дергайся и не кричи или я тебя задушу, — я тихо, но грозно произнес, когда молниеносно накинул на шею монаха шнурок.

В следующую секунду, я быстро положил ему нож на правое плечо так, что мог в любой момент полоснуть острой гранью по артерии.

— Как ты здесь оказался, где двое всадников, которые вернулись к вам? Отвечай или ты прямо тут сдохнешь!

Монах хватал воздух ртом и пытался левой рукой чуть ослабить удавку.

Он что-то хрипел, и я не мог разобрать что он желал мне сказать.

Поэтому я чуть припустил ее и позволил ему вздохнуть. И хорошо, что я это сделал.

Иначе я никогда себе не простил, того, что могло бы произойти дальше.

— Девитт, отпусти меня. Это я Себастиан! — меня словно током ударил его хрип. Ему явно не хватало воздуха, и он говорил это на вздохе.

Я сразу же откинул ремень, перепрыгнул через спинку скамейки и увидел бледное лицо своего друга.

— Себастиан! Едрид-Мадрид! Как же ты меня напугал! — я бросился его обнимать, но он скорчился от боли, — что, что? Ты ранен? Покажи!

Не дожидаясь его реакции, я увидел, что права рука безжизненно свисает.

Сутана была густо пропитана кровью ниже плеча. Себастиан откинул голову назад в попытке превозмочь боль.

Я быстро задрал и увидел на бицепсе неглубокую, но обильно кровоточащую рану.

Я рванул к брошенному шнурку.

— Кристофер? — я посмотрел на него.

Себастиан отвел глаза и отрицательно покачала головой из стороны в сторону.

— В лучшем случае попал в плен.

— Понятно, потом расскажешь. Если он жив, то мы его вытащим.

Себастиан ничего не ответил и закрыл глаза.

— Не боись! Жить будешь, брат! — я хотел подбодрить друга.

Уже через минуту Себастиан сидел с перетянутой рукой, — Знаешь, я тут у вас вреде местного лекаря, даже не знаю, за что мне такое везение?