Последний практически успел произнести заклинание огня, но две деревянные клешни, что приобрели невероятную силу и крепость, зажали его голову в тиски и размозжили череп.

Обернувшись в сторону лейтенанта, истукан сверил его неподвижное тело взглядом. Конечно, подозрения, что тот притворяется были и вполне обоснованные, однако больше всего сейчас, деревянный болван опасался, что незваные гости разорят библиотеку мастера.

— Что там за шум? — поднял голову Эспен.

Яхтир, услышав крики рейнджеров, выскочил из подвала. В их сторону, скрипя проржавевшими шарнирами направлялся деревянный «швейцар», оставленный у входа. В руках он сжимал отнятые у убитых рейнджеров сабли.

— А я ведь предлагал его сжечь! — вынырнула из погреба ровно на половину голова Эспена.

— Печать стояла не для того, чтобы вы её снимали! — рассвирепел истукан, бросаясь на бессмертного кочевника.

— Держись подальше, Эспен! — бросил тот, принимая бой.

Сражаться с обоерукими мечниками Яхтиру было не в первой, но в случае с истуканом всё было осложнено его конструкцией. Плечи и поясница деревянного голема могли крутиться вокруг своей оси, в отличии от человеческих мышц и конечностей.

Яхтир взялся за рукоять накрест, заведя катану за правый бок и положив тупым краем на левое плечо клинок. Истукан принялся раскручиваться, разрубая всё на своём пути парами сабель. Подобрав наиболее подходящий момент, Яхтир вклинил острие катаны, вынуждая противника прервать свою «смертоносную карусель».

Заблокировав выпад одной саблей, голем атаковал другой, целясь в голову. Кирениец попрощался с левым ухом, но взамен ударил истукана коленом в грудь, сбивая с ног. Вопреки казавшейся хрупкости и неповоротливости своей конструкции, страж библиотеки мастера ловко кувыркнулся и вновь оказался в вертикальном положение, выстреливая парными клинками в сторону Яхтира.

Тот не ожидал такой прыти от деревянного манекена. Сабли рассекли кочевнику плечи. Рана на правом оказалась достаточно глубока, чтобы достать до сухожилия и вывести всю руку из строя. Впрочем, за тысячелетия страданий, Яхтир настолько привык к боли, что намного больше начал бы переживать, не почувствовав её.

Ловко перехватив катану в левую руку, он отразил следующую серию выпадов голема и перешёл в контратаку. Повторно вклиниваясь между обеими клинками, он выстрелил остриём в сердцевину истукана. В место, где должно было находиться ядро искусственного человека.

Это был более примитивный болван, чем Голем и потому он был лишён функции самовосстановления при повреждениях. Голем переносил за счёт этого своё ядро по всему телу, что исключало возможность его разрушения, однако у истукана такой возможности не было, его ядро всегда оставалось статичным.

Старое дерево с треском прогнулось по ударом такого же бессмертного, как и его владелец, клинка. Кончик катаны вышел из спины истукана.

— Ты прекрасный мечник, но возраст даёт о себе знать, — раздалось изнутри деревянного ублюдка. — Промах, господин-путешественник.

Сабли пронзили тело Яхтира в районе живота, резко дёрнув вверх, истукан рассёк мечника на три вертикальных куска мяса. Поглядев на то, как расползаются ошмётки киренийца, истукан шагнул к Эспену.

— Слушай, я ведь пошутил тогда! — поднял руки паразит, но клешня истукана уже вцепилась в горло.

— Мастер завещал мне охранять это место. Эти книги предназначались будущим поколениям аммастцев!

«Ну, конечно! Кто же ещё!» — воскликнул Эспен.

— Ваши смерти станут примером неподражаемой глупости! Мешки с костями не должны влезать туда, куда им не следует!

— За-задыхаюсь…

Увы, режим «берсерка» и в этот раз не счёл нужным пробудиться, а потому Эспен медленно терял сознание в железной хватке истукана. Лишь когда разум паразита готов был погрузиться в сон, раздался громкий треск, а воздух вновь стал поступать в лёгкие.

Открыв глаза, герой увидал Голема, вонзившего топор в тело собрата. Деревянный истукан оказался разрублен от макушки до таза надвое. По обе стороны центра груди виднелись осколки уничтоженного ядра. Изнутри его раздался скреп шарниров, после чего, истукан навсегда замолчал.

— Т-ты же не м-можешь атаковать! Только отражать атаки… — судорожно произнёс Эспен, шлёпнувшись на задницу.

— Теперь может, — ответил вошедший лейтенант, повиснув на плече Мака. — Потому что.

— Пусть мы и знакомы, но… Приветствую, мечник-Эспен!

Паразит, что намеревался встать на ноги вновь упал. Глаза его расширились, едва не выкатившись на лоб. Голем, тот самый Голем, на котором всем лагерем они отрабатывали удары и техники, чьё каменное тело бесконечность раз превращалось в пыль и восстанавливалось заново… говорил. Своими каменными устами, что двигались с не меньшей эластичностью, чем могли двигаться губы самого Эспена.